Затмение. До и после. Тетрадь 31. Юрий Киреев

уальной издательской системе Ridero

      Киреев Ю. П.

      Тетрадь 31

      Заточной период

      Сборник

      Распустились…

      Учительнице школы №7 Марине Николаевне

      Распустились в сентябре

      Пышные букеты.

      На линейке во дворе

      Рапортует лето.

      Не с того блестят глаза,

      Что на ровном месте.

      «Будем, – завуч так сказал, —

      Грызть науку вместе!».

      Как один, ученики

      Навострили зубы.

      И хрустящие деньки

      Потекли на убыль.

      Уплотнил учебный день

      До медали каждый.

      Не по‐нашему сидеть

      В каждом классе дважды.

      Книги каждому к лицу,

      Как бойцу доспехи.

      Станут грамотой к концу

      Личные успехи.

      Как раскроет снова дверь

      Лагерное лето,

      Станут главными теперь

      Майские букеты.

      Каждый радостно спешит

      К солнцу подключиться.

      Жарить спину от души.

      Есть от пуза чипсы.

      Беготня – до жара щёк.

      Лето – лучший привод.

      Но куда важней ещё

      Заточной период.

      14.11.2016 г.

      Глядя в окно

      От передач давно телеодышка.

      Глоточек воздуха – на сердце, что ладонь.

      Гляжу: на санках царствует малышка.

      Мне это царство – лучший валидол.

      Красна зима весёлая от шуток,

      Как женщина от щедрых распродаж.

      Как не примерить беленькую шубку,

      И не пуститься в солнечный кураж.

      А во дворе знакомые сюжеты.

      Счастливцы с запорошенных машин

      Снимают бережно пушистые береты.

      И каждый по делам уже спешит,

      Остывшую опробывая скорость.

      А у кормушки воробьиный сторож

      Обиженно отряхивает лапки.

      И мальчик, просыпаясь на ходу,

      Приватизирует сугроб под окрик папки

      И прячется в серебряном саду.

      Весь мир прекрасен за стеклом прозрачным

      Но не всегда – за жидкокристаллическим.

      Земля огромна и не однозначна.

      И не совсем высокому приличествует.

      Ведь не эбола жадно судьбы косит.

      Там каждый день под страшный суд косит.

      Я тумблером снимаю все вопросы.

      Но каждый всё равно опять висит.

      Искристый день. И никуда не деться

      От телевизионных чёрных масок.

      Они счастливое прореживают детство

      И мёртвую выращивают расу.

      И нету урожайней огорода.

      Вспороть арбуз, потом вспороть живот.

      Потом, уже, апофеоз возводят

      Там из голов, отъятых у народа

      А бог молчит ни мёртвый, ни живой.

      Стал крест ножом. И горы стали выше.

      Лишь не хватает головы одной.