на пустом месте.
В эпоху Просвещения возникает взгляд на науку, как на совершенно самостоятельное явление, не зависящее от культурного окружения. Наука, согласно этому мнению, основывается только на голых фактах и не берет ничего из мира культуры, философии, религии. В 1875 году Дж.У. Дрэпер издает книгу «История конфликта между религией и наукой», где представляет взаимоотношения науки и религии как о непрерывном конфликте. Близкие взгляды проповедовал А.Д. Уайт выпустивший в 1895 году «Историю войны науки с богословием в христианском мире».1 В XX веке данная позиция получила широкую популярность в связи с распространением атеизма в Европе.
Взгляд на науку, как на автономную область человеческого знания, был общепризнан в конце XIX – первой половине XX века. Но уже тогда эта позиция вызывала критику со стороны таких ученых как Анри Пуанкаре, Эрнста Маха, и, особенно, Пьера Дюгема (1861-1916). Дюгемом было показано, что огромное влияние на возникновение и развитие науки оказывали взгляды, не имеющие, на первый взгляд, с наукой ничего общего. Им было показано влияние культуры, религии и даже политики на формирование научных теорий. Научные труды Дюгема, однако, были подвергнуты резкой критике и незаслуженно забыты после его смерти.
После Второй мировой войны в свет выходят два научных исследования, разрушившие устоявшееся мнение об автономности науки. Томас Кун, в своей книге «Структура научных революций» показывает огромную роль мировоззренческих взглядов научного сообщества. Кун показывает, как на развитие науки оказывают влияние религиозные, философские, политические факторы. В то же время в книге британской исследовательницы Френсис Йейтс «Джордано Бруно и герметическая традиция» раскрывается влияние возрожденческого увлечения магией на возникновение современной науки. Эти работы вызвали большой резонанс в научном мире. Многие из конкретных доводов авторов были впоследствии опровергнуты. Но дальнейшие исследования только подтвердили, что область научного знания неразрывно связана с культурными и религиозными взглядами авторов.
Экспериментальных данных редко оказывается достаточно, для того, чтобы выбрать одну из нескольких конкурирующих теорий. Так Ньютон, описывая в «Началах» систему мира, предлагает читателю самостоятельно выбрать одну из двух гипотез: Коперника, помещавшего в Солнце в центр, или датского астронома Тихо Браге, считавшего, что все планеты кроме Земли вращаются вокруг Солнца, а само Солнце вращается вокруг Земли.2 И действительно, в XVII веке не было возможности экспериментально проверить истинность той или иной гипотезы.3 Тем не менее, после работ Ньютона вероятная гипотеза Тихо Браге была учеными окончательно отвергнута по философским убеждениям.
История свидетельствует нам о непреложном факте: современное экспериментальное математическое естествознание (которое мы сегодня и называем наукой в собственном смысле) возникает не в языческих странах, вроде Китая или Индии, а в христианской Европе. Работы историков науки XX века показали, что этот факт отнюдь не является простым совпадением. Именно особенности христианского вероучения составили значительную часть религиозно-философского фундамента современной науки. Другой значительной составляющей этого фундамента стала греческая философия.
Изучение истории образования и науки в Средневековой Европе разрушило устоявшийся взгляд на тысячелетнюю эпоху европейской истории как на «Темные века». Как показали работы Пьера Дюгема и Этьена Жильсона (1884-1978), «новая» европейская наука и философия имеют глубокие корни в трудах средневековых ученых и богословов. Негативное отношение к Византийской культуре, сменилось сегодня осознанием роли, которую византийские ученые сыграли в преодолении физики Аристотеля и в переходе Европы в эпоху Возрождения.
Осмыслению баланса между верой и разумом были посвящены труды многих выдающихся богословов и философов. К сожалению, большинство этих работ сегодня плохо известны широкой публике. Когда заходит речь о взаимоотношениях религии и науки, чаще всего вспоминают фразу, приписываемую Тертуллиану: «Верую, ибо абсурдно».4 Правда при этом обычно забывают, что чрезмерный ригоризм5 Тертуллиана заставил его со временем отвергнуть не только греческую философию, но и христианскую Церковь. В то же время, модель, предложенная Тертуллианом, была отнюдь не единственной. Большинство ученых-христиан отнюдь не считали изучение окружающего мира несовместимым с верой в Иисуса Христа. Великий русский ученый М.В.Ломоносов писал: «Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного всевышнего Родителя: никогда между собою в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду всклепнет. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать, нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого меж ними междоусобия.»6 Более того, изучая, как прекрасно устроен окружающий мир, ученые исполнялись благоговения перед его Творцом.
Если мы откроем школьную программу по физике, то с удивлением обнаружим, что большинство упомянутых там ученых