овяжьего трупа. «Видимо, в целях экономии, вырытого прохиндеями-артельщиками из скотомогильника», – прокомментировал версию происхождения сырья продавец магазина рабочей спецодежды. Взбешенный донельзя этим обстоятельством, Стас подступил к нему с требованием обменять сапоги, ввиду невозможности их использования.
Бестия-продавец наверняка уже имел такого рода беседы с огорчёнными покупателями. Видимо, Стас был не первым покупателем, требовавшим обменять сапожью тухлятину на кондиционный товар. После непродолжительного молчания, окинув Стаса оловянным взглядом, продавец осведомился:
– Может вам и столик с приборами накрыть, где вы изволите откушать ваши сапоги?
Стас оторопело откинулся от прилавка и воззрился на остряка-торгаша:
– Ты чё, мужик, опупел?! Бабу свою корми такими шутками! От них же разит дохлятиной, а ты тут торгуешь ими, как будто так и надо!
Продавец вздохнул. Цыкнув сразу всей зубной наличностью, он с усталостью в голосе произнёс:
– Слушай, парень, ты куда пришёл? Ты, часом, не спутал магазины? Мы обувью торгуем, а не продуктами! Ты, чего, колбасу испорченную принёс, что ли? Запах, у него, видите ли, в сапогах! Ноги мой, носки стирай, в общем, занимайся почаще гигиеной, и тогда всё в порядке будет!
И, ловко увернувшись от нацеленного в его голову сапога, захохотал:
– Да тише ты, мужик! Шуток не понимаешь?! Сапоги у тебя каши не просят? Подметки нигде не оставил? Лопнули они у тебя где-нибудь?! Нет? Вот будут претензии по этим вопросам, тогда милости просим, если, конечно, гарантия на них не пропадет. А что воняют они, – так это не к нам, а на фабрику. Их там делают, а мы только продаем! Вот так, такие вот сапоги с котятами!
Дело, конечно, кончилось ничем. Выжига-продавец был, что называется, в своём праве. Сапоги, несмотря на ужасающий запах, своей функциональности ни в малейшей степени не потеряли. И хотя вся сантехническая братия, особенно Харицкая, посещая утренние пятиминутки, недовольно крутили носами, пытаясь обнаружить источник зловонного запаха, Стас благоразумно молчал. Подозрительно оглядывая подначальных ей слесарей-сантехников, Харицкая, с брезгливой интонацией в голосе, сообщала о своем желании, чтобы все присутствующие соответствовали общеупотребительным санитарным нормам. А посему, перед посещением присутственного места, где бывает высокое начальство, отмывали себя от производственных запахов и прочих, сопутствующих столь специфичной работе, конкреций.
Стас справедливо полагал, что из-за этой напасти, причем, не стесняясь в выражениях, его запросто могли попросить сменить обувку. Именно этого сделать он не мог. Таковая у него имелась в наличии только в единственном экземпляре. Да и эту пару, в связи с отсутствием финансов, заменить на какую-либо другую, позволявшую свободно шастать по залитым нечистотами подвалам, в данное время он был не в состоянии.
Помянул он в сердцах эти злополучные сапоги впоследствии ещё только раз, когда санитар в Склифе разрезал голенище левого сапога очень похожими на садовый секатор ножницами, такими же кривыми и устрашающе огромными. Стасу тогда судьба этих сапог была уже безразлична, как бывает безразлична человеку в его положении, ибо левая нога была напрочь отломана косым переломом в голени. Слишком уж судьбоносной оказалась эта пара ароматнейших примитивных изделий!
Невыспавшийся, с раздираемым зевотой ртом, Стас как сомнамбула сидел на стуле, тараща глаза на бригадира. Полночи он на пару с Виктором пробегал с залитого кипятком пятого этажа в подвал, перекрывая отопительный стояк со свищем. Как всегда, старые задвижки не держали. Они щедро подпитывали изрядный поток кипятка, лившийся вниз по лестничным маршам шумным водопадом. Проклиная жмота «Черепа», напарники кое-как перекрыли до допустимых пределов воду. Судьба же, в довершении ко всему, приготовила им самый неприятный сюрприз. Стояк прогнил настолько, что не держал первейшее средство для этих дел, как хомут. При малейшей попытке затянуть его покрепче, хомут сминал трухлявое железо будто пластилин.
Виктор, в сердцах пнув полудюймовую трубу, мрачно изрёк: «Ну, блин, попали к бабе на ночь! Сейчас натрахаемся!». Простукав выше и ниже от места протечки он на слух определил в стояке крепкие места, где можно нарезать резьбу. «Ну что, часика три эта падла нашего здорового крепкого сна у нас украла, едри его в задвижку. Завтра с «Черепа» за это я возьму хорошую компенсацию». С сим резюме они отбыли в мастерскую. Прихватив полуметровый отрезок трубы и остальную оснастку, мужики опять потащились за два квартала в залитый кипятком подъезд. Прокрутившись около осточертевшего по истечении полутора часов стояка, они, наконец, поставили на бочата новую вставку.
За окном, выходившим на лестничный пролёт, уже занимался морозный февральский день. Стас, забрав у Виктора сумку с инструментами, благо, что жил он ближе, чем его напарник, сказал:
– Осталось только что позавтракать, да и в диспетчерскую. Ты что, попрешься домой? Давай двинем сразу в бригадирскую. По пути захватим чего-нибудь пожевать и попить. Охота тебе мотаться в такую даль на какой-то час. Я домой не пойду точно!
– А