язательно нужно свозить в Лурд. Попьёшь из святого источника исцеляющей водички, и, может быть, твои тараканы из головы пропадут. Слышишь меня, Вадим? Ну о чём ты вечно думаешь?
Не дожидаясь моего ответа, Марина уходит на кухню.
Лурд? Я хмуро смотрю на учебник французского языка, праздно валяющийся на подоконнике. Это домашний врач фрау Половинкин как-то порекомендовала мне изучение иностранных языков для лучшего восстановления деятельности мозга и памяти. Марина притащила мне потрёпанный учебник французского. Мало ей таблеток, которые я ненавижу почти год. Теперь я ненавижу ещё и французский язык.
Хотя, если честно, что-то делать с мозгом нужно. Около года назад у меня случился инсульт. Такая вот непруха. Однажды утром где-то внутри оторвался тромб и пополз, гад, к голове. Хорошо ещё, что Марина оказалась рядом. Она вызвала «Скорую помощь», и процесс пошёл: сложнейшая операция, два отверстия в черепе, закрытые пластиной, искусственная кома. Итог: трясущиеся руки, стойкое головокружение, испорченное настроение. Отныне и до конца жизни я обязан ежедневно принимать таблетки, регулярно сдавать кровь, следить за давлением и холестерином, избегать жары, горячей ванны, сауны. Ну и на кой чёрт Марине сдался теперь наш межнациональный брак?
Кто не знает: Марина – это моя жена, казахстанская немка, благодаря которой я очутился в маленьком баварском городке на Песталоцциштрассе. Местные жители без особых заморочек называют его Наш Городок. Городок как городок. Путаница узких улочек в кольце невысоких холмов, поросших соснами и елями. С трёх сторон городок окружает густая чаща со сказочным названием Ведьмин лес, с четвёртой – река. На высоком берегу Майна высится большущий квадратный замок. Фасад из тёмного известняка, выступающие карнизы, каменный орнамент в стиле маньеризма. Память о далёком феодальном прошлом. Величавая глыба презрительно глядит сотней стрельчатых окон на нелепую суету жалких человечков у подножия своих стен. В самом-то деле! Кто она, а кто они? Она же ведь замок!
Впрочем, я отвлёкся от своих болячек. Расскажу о них ещё немного. Похвастаюсь. Недавно мне выдали зелёную пластиковую карточку, на которой указано, что её обладатель – инвалид с пятидесятипроцентной трудоспособностью. Ну и ладно. Я не рвусь работать грузчиком или подсобником на складе. Вообще-то я писатель. Пока малоизвестный, но стремлюсь. Каждый день тружусь, как термит, над очередным шедевром. Сейчас жду отзыв издательства на мой последний роман. О чём романы? Да как у всех: секс, насилие, жестокость. Другое в наше время почти не читают.
Компьютер докладывает, что получено электронное письмо. Открываю его. Это короткое сообщение из издательства. Наконец-то! С замиранием сердца читаю: мой роман понравился и будет издан в конце года. Ура! Я люблю тебя, издательство!
– Лурд – это где? – жизнерадостно спрашиваю Марину, неторопливо врываясь в кухню. Радиоприёмник над столом в тысячный раз за день выдаёт слоган нашей баварской радиостанции «Антенне Байерн»: «Мы любим Баварию! Мы любим хиты!» Жена со своим младшим сыном, десятилетним Лукасом, заканчивает лепить манты. Старший, Саша, недавно получил от города квартиру и теперь живёт отдельно от нас.
– Во Франции. А ты не знаешь?
– Не знаю, но смогу это пережить, – бурчу я, водружая себя на стул поближе к мантам.
Сообщаю Марине приятную новость из издательства.
– Вот видишь, милая, – хотел, как всегда, а вышло снова лучше.
– Поздравляю, – сдержанно говорит жена. – Может, наконец, что-то заработаешь.
Я обиженно гляжу на супругу. Намекает, что вышла замуж за финансовую пропасть? Ох уж эта женская практичность! Разве в творчестве главное деньги? Гораздо важнее память о тебе. Кто умер, но не забыт – тот бессмертен. Не помню, кто сказал.
Я не успеваю ответить Марине, потому что за окнами раздаётся громкий перезвон колоколов. Теперь разговаривать невозможно. Даже радио не слышно. Прямо напротив нашего дома находится старинная церковь. Каждые пятнадцать минут её колокола отбивают время. Я уже знаю: один удар – первая четверть часа, два удара – полчаса, три удара – три четверти часа, четыре удара – ровно час и плюс дополнительные удары другого колокола тоном ниже. Сколько часов – столько ударов. Вроде бы всё просто, но мне понадобилось прожить на Песталоцциштрассе больше года, чтобы постичь эту систему.
– Отвезу-ка я тебя в Лурд, – продолжает тему Марина, когда перезвон стихает. – Поживёшь там, сходишь в церковь. Попросишь себе здоровья. Наберёшь чудотворной воды в источнике, и будем тебя этой водой дома лечить.
Я недовольно морщусь:
– Ты же знаешь, Марина, что я не верю в такие штучки. Напьёшься такой водицы и козлёночком станешь. Или ещё хуже: будешь дристать дальше, чем видишь.
Марина сердито заявляет, включая мантоварку:
– А надо верить! Лиза говорит: «По вере тебе и воздастся!»
Во Франции я уже был. После бракосочетания мы с супругой совершили короткое свадебное путешествие в Париж. Постояли под Эйфелевой башней (она была закрыта на реставрацию), погуляли по Елисейским полям, посетили Нотр-Дам, прокатились