Дженни.
– Когда что-то почувствуете – обращайтесь к Ксении, – ответил профессор. – Или к Рустаму.
– Рустам – это кто? – спросил я.
– Это я, – подал голос охранник.
Он разлегся на дальней кровати с карандашом, а перед ним была развернута газета.
– Наушники мне можно вернуть? – спросила Дженни.
Профессор покачал головой:
– Это будет вас отвлекать, нам нужны чистые впечатления добровольцев. Внимательно прислушивайтесь к своим внутренним ощущениям и обо всем, что вам покажется необычным, сразу сообщайте. Договорились?
– Договорились, – произнесли мы с Дженни хором.
И профессор вышел из палаты, оставив дверь открытой.
Дженни сразу легла на кровать, закинула руки за голову и уставилась в потолок, изучая трещины. Медсестра Ксения зачем-то мыла в рукомойнике наши стаканчики. Некоторое время все молчали.
– Мне кажется, – вдруг произнесла Дженни, не сводя взгляда с потолка, – у меня в глазах красные вспышки.
Медсестра недоверчиво на нее покосилась.
– Нет, ну правда! – сказала Дженни. – Если в потолок долго смотреть.
Я лег на кушетку рядом, тоже закинул руки за голову и начал смотреть в потолок. Потолок был неровный и пыльный, с него свисали пылевые сосульки, какие можно заметить только при ярком солнечном свете. Осветительные трубки были приделаны неровными рядами, кое-где не хватало ламп. Еще на потолке был конусный датчик с проводом. А через всю комнату по потолку шла трещина, словно он собирался развалиться над головой и все ждал момента. Я представил себе эту картину, и мне вдруг стало страшно. Я решил об этом сообщить.
– Что-то мне страшно, – сказал я.
– Чего вдруг? – отозвалась медсестра.
– Не знаю. – Я сделал глубокий вдох. – Беспричинно.
Медсестра задумчиво цыкнула зубом и ничего не ответила.
– Вы бы записали это в журнал, что ли, – предложил я.
– Я запомню, – пообещала Ксения.
Я снова уставился в потолок и смотрел так долго, что мне начало казаться, будто он плавно движется на меня, как большое одеяло. Я хотел об этом сообщить, но не успел.
– Вот! – крикнула вдруг Дженни. – Опять вспышка!
И на этот раз я понял, о чем она говорит.
– И у меня, и у меня! – закричал я. – Я тоже видел! Вот на том конусе, да?
– Точно! – откликнулась Дженни и радостно повернулась ко мне: – Ты правда видел, да?
Охранник Рустам звучно раскашлялся из своего угла, а затем произнес:
– Это датчик пожарный. Там сигнальный диод каждые десять секунд вспыхивает.
Мы замолчали. Мне снова показалось, что потолок начинает опускаться, но говорить об этом уже как-то не хотелось.
Я встал, подошел к распахнутому окну, облокотился на подоконник и стал глядеть на улицу с пятого этажа. Ярко светило солнце. Внизу под окном темнел битумный козырек парадного крыльца, на нем валялись бутылочные осколки