всегда за зубами держать.
– Жаль, – сказала Наташа, – глупо как происходит. У каждого героя находится уязвимое место. У греков, помнишь, был Ахилл? И у него пятка была беззащитная. Так это его, когда он был младенцем, богиня купала в специальной воде, держа за пяточку. Это как-то мило. А кровь дракона… Бррр…
– Да! – обреченно кивнул Зигфрид. – Да! У нас – кровь дракона. Я только сейчас подумал: может быть, у народа судьба такая, что в основе всего нашего представления о силе плещется кровь дракона.
– Так тебя в честь него назвали? В честь вашего героя?
– Именно так. И ты не понимаешь, что в этом был своего рода вызов. Хотя даже ты почувствовала, что имя необычное.
– Про вызов понимаю, – не согласилась Наташа, – это как если бы у нас вдруг ребенка Ильей Муромцем назвали. Люди бы удивлялись.
– Ну, и у нас удивлялись. Потому что все эти истории с героическим немецким духом очень культивировались в нацистские времена, понимаешь. А отец счел необходимым именно так проявить собственное достоинство. И всегда внушал мне, что на нас вины нет, есть ответственность за то, чтобы подобного не повторилось. Он считал, что мы должны помнить о наших древних героях.
– Ну и ладно, – миролюбиво заметила Наташа, – пусть. Красивое имя. И сейчас уже вроде все успокоились. Вы давно уже в полном порядке.
– Так кажется со стороны, – печально ответил Зигфрид.
На следующий день он принес ей ту самую книгу Ясперса на русском языке, о которой упоминал в разговоре.
– Вот, прочитай.
– Мы же все обсудили, Зигфрид. Все же ясно и понятно. Зачем мне это читать? – спросила Наташа.
– Потому что я люблю тебя! – пылко воскликнул ее прекрасный герой. – Люблю! И хочу, чтобы мы поженились. И чтобы у нас были дети. Много. Сколько ты захочешь. И жили бы долго и счастливо. И чтобы ты меня понимала. А я буду стараться понимать тебя.
– Ты – ты сейчас… Ты правда это сказал? – не поверила своим ушам Наташа.
– Да! – последовал решительный ответ.
Наташа выхватила из его рук книгу Ясперса о политической ответственности Германии и прижала ее к груди как самую заветную добычу.
– Да! – выкрикнула она. – Да! Да! Да! Я буду читать твою книгу. Я буду понимать тебя. И жить всю жизнь с тобой – буду. И все остальное – да!
И были они счастливы как два первобытных человека. Вообще ни о чем не думали, смеялись и радовались, говорили, как кто из них влюбился (оказалось, что оба – с первого взгляда), как долго боялись даже надеяться…
До Зигфрида у Наташи было несколько влюбленностей. Со всеми вытекающими последствиями, то есть с близостью и все такое. И то, что принято было называть отношениями, ее как-то не особо впечатляло. Ожидания были всегда прекраснее их торопливого и малоэстетичного осуществления. Она даже как-то смирилась с этим, решив, что прекрасные стороны секса придуманы сказочниками и лучше ничего не ждать.
Когда у них с Зигфридом все произошло, оказалось, что