32). Будучи фаворитом французского короля Людовика XIII, этот гордый дворянин, сын маршала, красавец и франт, решился вступить в заговор с братом короля, герцогом Гастоном Орлеанским. Он ставил себе целью сместить первого министра, кардинала де Ришелье, и, поскольку жизнь хворого монарха явно клонилась к закату, после его смерти разделить с герцогом регентство при малолетнем Людовике XIV[1]. Для претворения своих планов в жизнь маркиз даже пошел на государственную измену, заключив тайный договор с испанским королем, предоставившим в его распоряжение значительные вооруженные силы. Благодаря бдительности кардинала де Ришелье этот замысел закончился для Сен-Мара самым печальным образом. Но в западноевропейской истории можно найти еще несколько личностей непокорных фаворитов, осмелившихся противоречить своим повелителям, что, конечно же, в свое время наделало немало шума.
Поздняя любовь королевы Бесс
Нелюбимое дитя
История английской Синей Бороды на троне, короля Генриха VIII, и его шести жен известна очень хорошо[2]. Он был неискоренимым женолюбом, но все его браки заключались с самой благородной целью: обеспечить королевство наследником мужского пола. Семь лет тщетных попыток избавиться от первой супруги, испанки Катарины Арагонской, привели к тому, что папа римский отлучил монарха от католической церкви. Но тот не впал в отчаяние, а учредил свою собственную, протестантскую англиканскую церковь. Во избежание раскола и появления чрезмерно рьяных церковников, чьи зажигательные речи могли бы угрожать стабильности его правления, он назначил главой этой церкви помазанника Божия на земле, т. е. самого себя. Естественно, что не всем в королевстве это понравилось, и оттого исторический ход событий в Англии еще долго нес на себе печать яростной борьбы между католиками и протестантами, тем более что пламя этой розни умело раздували исполненные самых благих намерений соседи, исповедавшие как католическую, так и протестантскую веру.
Когда Генрих VIII, наконец-то, смог законным образом обвенчаться с фрейлиной своей бывшей супруги Анной Болейн, уже пребывавшей в тягости, оба супруга были настолько твердо уверены в рождении сына, что декларация о его появлении на свет была заготовлена от имени спешно коронованной молодой королевы заранее. Когда же 7 сентября 1533 года на свет появилась девочка, то ли сам Генрих, то ли кто-то из придворных к слову «Prince» приписал букву «s», и оно превратилось в неграмотное «Princes», для второй буквы «s» просто не хватило места. Впрочем, невзирая на чрезвычайное огорчение монарших супругов, рождение отпраздновали при всеобщем ликовании, а крестины устроили с великолепием, достойным наследного принца. Девочку нарекли Елизаветой, по бабушкам: с отцовской стороны – Елизавете Йоркской, с материнской – леди Элизабет Болейн. Обе являлись совершенно бесцветными личностями, не оставившими сколько-нибудь заметного следа в истории.
Естественно, королева Анна не уделяла большого внимания обманувшей ее ожидания дочери, а сдала ее под надзор воспитательниц. Главной была дама Маргарет Брайан, которая семнадцать лет возглавляла детские покои старшей дочери короля от первого брака, принцессы Марии. Брайан приходилась сестрой матери Анны Болейн, но получила свое место при дворе не за родственные связи, а за хорошее знание своего дела. После казни Анны Болейн и сомнения, выраженного Генрихом в законности происхождения Елизаветы и подтвержденного соответствующим указом, девочка попала в опалу, но Маргарет Брайан, тем не менее, всегда с рвением отстаивала ее права.
Через одиннадцать дней после казни второй жены Генрих женился на ее фрейлине Джейн Сеймур, полном антиподе пикантной, остроумной и своевольной Анны. Джейн была идеалом жены того времени: знала свое место, не совала нос в государственные дела и не засматривалась на мужчин. Генрих был в восторге от нее, каковое состояние души стало еще более эйфоричным, когда молодая женщина в октябре 1537 года произвела на свет долгожданного сына. Счастье оказалось недолгим: Джейн скончалась от последствий родильной горячки, а вокруг безутешного вдовца, воспользовавшись его временной слабостью, сплотилась и обрела большую силу многочисленная семья Сеймуров. Память о безвременно усопшей молодой жене переросла у Генриха в крепкую привязанность к ее братьям.
Король часто высказывал презрительные замечания по адресу женщин, но это не касалось его дочерей. Он дал им то же самое образование, которое получил сам, – и это в те времена, когда оно считалось излишним даже для женщин-аристократок. Дочери начинали обучение в семь лет, их преподавателями были мужчины, которые спрашивали с них так же строго, как и с мальчиков. Кстати, они же обучали как старшую сводную сестру Елизаветы Марию, так и младшего брата Эдуарда. Главным наставником Елизаветы был мягкий и учтивый Роберт Эскем, также знакомивший ее с премудростями латыни, трудности же древнегреческого помогал преодолевать Джон Чик. С современными иностранными языками, итальянским и французским, королевских отпрысков знакомили изгнанный из Италии религиозный диссидент и беженец-кальвинист из Франции. Воспитание детей было строго протестантским. Впоследствии Елизавета любила прихвастнуть своими знаниями, и, когда разговаривала с иностранными