le>
Доспехи казались слишком тяжелыми, меч слишком коротким, воздух слишком густым. Страх сковывал мышцы. Приходилось пятиться, прятаться и крепче держать щит, ожидая удара. И не отворачиваться. Отвернешься – умрешь. Если хочешь победить страх, ты должен смотреть ему прямо в лицо. Или же в уродливую морду с широкой разинутой пастью, набитой острыми желтовато-коричневыми клыками. Чудовище приближалось, принюхивалось плоским носом и сверкало маленькими красными глазами.
Запах гнили ударил в лицо. Монстр подобрался уже совсем близко, как вдруг все вокруг стало бледнеть, распадаться, растворяться. Один последний хриплый вой – и чудовище улетело в пустоту. Элла открыла глаза. Этой ночью страх подобрался совсем близко, но все же не напал. Он никогда не нападал, а сама она страшилась даже поднять меч.
Все чаще Элла не могла отличить сны от реальности и иногда задумывалась, а стоит ли пытаться делать это, если все равно со временем видения становились настоящими. Однажды она закрыла глаза и увидела огонь. Красные змеи обвивали ее ноги. И, хотя огонь Элла видела во сне, боль была настоящей. А однажды и огонь стал настоящим – горел ее дом. В пожаре погибли все, кроме Эллы, у которой на память остались кольца ожогов.
Когда Элла снова смогла стоять на ногах, она ушла из города, забрав из обугленных развалин только старую книгу и маленькую костяную шкатулку. Горожане шептались и кидали на Эллу презрительные взгляды. Будучи юной и глупой, она рассказывала о своих снах, а жители провинции никогда не любили тех, кто обладал особыми силами. В старые времена встречались колдуньи, взглядом поджигающие дрова в печи. Люди уважали их. Но ворожеи, предсказательницы судьбы, всегда становились изгоями. Ведь проще верить в фокусы, чем в будущее, которое бывает не только светлым и добрым. А сны Эллы всегда были мрачными и болезненными.
Элла видела смерть хранителя города, видела ураган, сорвавший крыши с домов, видела, как сгорела ее семья. Видения приходили вместе с полной луной, когда даже ночные разбойники сидели под крышами. Даже самый смелый горожанин запирал все двери и окна, когда над городом поднимался прозрачно-голубой шар. Вой дворовой собаки заставлял людей дрожать. Никто из них не видел чудовищ, но все верили в сказки, которые в детстве слушали перед сном, дрожа под одеялом. Легенды никогда не появляются из пустоты.
Глава 1
Элла нашла новый дом в Багровой Флейте – маленьком поселении недалеко от родного города. Когда-то на месте деревни стоял одинокий трактир, в котором по вечерам играл на флейте из красного дерева юноша, одетый в лохмотья. Он не брал ни денег, ни еды, только играл и играл. Каждый день в трактире звучали новые мелодии, очень грустные и нежные.
Один из купцов, остановившихся в трактире, настолько полюбил песни багровой флейты, что предложил музыканту горы золота, лишь бы тот играл только для него и его семьи. Юноша не ответил ему. Он снова приложил к губам флейту и сыграл еще одну мелодию. Но купец не сдался и обещал, что, раз музыкант не желает никуда уезжать, он построит дом рядом с трактиром и будет каждый вечер приходить, чтобы насладиться музыкой. Купец сдержал обещание. Так появился первый дом в деревне, которая получила название благодаря музыканту с флейтой из красного дерева.
Музыкант начинал играть сразу после заката и прерывал свою мелодию в полночь. Он снимал комнату в трактире, хотя вряд ли это помещение можно было назвать комнатой – грязный чулан, которым давно уже не пользовались.
Однажды юноша исчез. Одни говорили, что он выскользнул через черный ход и ушел в сторону города. Другие утверждали, что видели, как музыкант растворился в воздухе, оставив после себя только песню, мотив которой никто потом так и не смог вспомнить.
Элле понравилась история деревни. Она любила красивые сказки и охотно верила, что проезжал здесь музыкант с красной флейтой и что песни его действительно казались людям волшебными. Менестрели на одном месте долго не жили, а значит, и загадочный юноша ушел на поиски новых слушателей.
– А ты к нам зачем, девочка? – спросил старик, который рассказал Элле про музыканта с флейтой из красного дерева. – Тоже музыку играешь? Или песни поешь?
– Прости, дедушка, – ответила Элла, – я флейт даже в руках не держала, а стихи для песен складывать не умею. Я в травах разбираюсь, отвары делать могу. В мертвых жизнь вдохнуть не сумею, но живых из объятий хладной девы вырву.
– Знахарка, значит? Травница? – усмехнулся старик. – Это хорошо. Нам в деревне пригодишься. Предыдущую знахарку духи забрали. Она дитя отравила. А ученица той знахарки ушла из деревни за несколько полнолуний до этого. Ее понять можно – вас, молодых, в города тянет, у нас вам скучно. Ты, девочка, зла нам не делай – мы люди мирные, обижать без нужды не станем. Оставайся жить у нас, если не боишься скуки. Дом той знахарки пустует до сих пор. Хижина с зарослями ромашки – уж больно та старуха ее любила – на берегу озера. Не ошибешься. Места мало, но тебе одной хватит. А ежели жениха найдешь, подберем вам дом побольше.
Так ворожея поселилась в хижине, окруженной зарослями ромашки. Из окон