ки. Ей вспомнился вчерашний разговор родителей.
Как обычно, они заняли противоположные позиции. Сидя друг напротив друга, словно члены состязающихся команд дискуссионного клуба, мать с отцом спорили, пока не прозвучал беззвучный сигнал истечения времени, отведенного на дебаты. После они быстро пришли к соглашению. До этого момента мама настаивала, что Дженни пора сесть за руль, а папа считал, что рано.
– Ведь она еще ребенок, – говорил он заботливым отцовским тоном, который так сильно выводил ее из себя.
– Джейн уже взрослая девушка, – не соглашалась мама. – Ей через год школу заканчивать.
– Ужас какой-то, – ворчал отец. – Не хочу, чтобы она вырастала. Пусть моя маленькая девочка остается маленькой.
С этими словами он накрутил прядь волос дочери на руку. У Дженни были потрясающие волосы: огромная копна непослушных, кудрявых, рыжих, словно жидкое золото, волос. Ее лучшая подруга Сара-Шарлотта говорила: «Волосы Дженни – это серьезно».
– Наверное, ты и правда выросла, – с неохотой согласился отец. – Зря я надеялся, что этого не произойдет. Ладно, сдаюсь, можешь водить.
Во время урока английского Дженни улыбалась. Осенью у ее отца, который работал бухгалтером, было свободное время для работы со школьной спортивной командой. Сегодня у него будет тренировка или игра, а потом, когда папа вернется домой, они смогут поездить на машине.
Перечитав сочинение еще раз, она его подписала. В последнее время девушка постоянно меняла собственное имя – Джейн казалось ей слишком скучным. В прошлом году она была Джен. Одна буква ничего особенного не меняла, но казалось, что при написании выглядело как-то взрослее, а также индивидуальнее и выразительнее. К фамилии Джонсон она добавила букву «т», так что получилось Джен Джонстон.
У ее лучших подруг были оригинальные и сложнопроизносимые имена: Сара-Шарлотта Шервуд и Адаир О’Делл. Она поражалась, как ее родителей, у которых была такая распространенная и обыденная фамилия, как Джонсон, угораздило дать ей банальное имя. Почему нельзя было назвать ее Скарлетт, Аллегрой или хотя бы Роксаной?
И вот сейчас ей снова захотелось новенького: пришлось добавить к «т» букву «у» в фамилии и вернуть «й» к имени. Получилось Джейн Джонстоун. Так, наверное, зовут девушек, которые работают дизайнерами ярких, усыпанных блестками платьев или красавиц, демонстрирующих призы в передачах-викторинах на ТВ.
– Центр управления полетами вызывает Дженни, – послышался голос мистера Брайлоу.
Она начала краснеть при мысли, что учитель уже давно пытается привлечь ее внимание.
– Все зачитывают свои сочинения вслух, – продолжал он. – Хотим, чтобы и ты поделилась своим.
Девушка покраснела еще сильнее и закрыла ладонями щеки, чтобы этого не было видно.
– Не делай так, – произнес Пит. – Хотя это так мило, когда твое лицо одного цвета с волосами.
Она представила, что ребята обсуждают за спиной ее прическу, и покраснела еще сильнее.
У Дженни никогда не было парня. Во время вечеринок ее часто приглашали танцевать, она всегда была окружена людьми и пользовалась вниманием, но еще ни один парень не сказал: «Я хочу быть только с тобой».
Мистер Брайлоу повторил свою просьбу. Она почувствовала, что краска отлила от лица, – девушка начала бледнеть, и накатила дурнота. Ей не улыбалось вставать со стула и слышать собственный голос в тишине классной комнаты. Но тут прозвенел спасительный звонок. Обеденный перерыв пришелся как нельзя вовремя. Хотя следующим уроком шел английский, было около получаса, чтобы успеть и поесть, и, возможно, написать более интересную работу.
На еду она много времени не тратила. Недавно Дженни поставили диагноз – непереносимость лактозы. Смысл этого премудрого выражения сводился к тому, что после молока у нее начинал болеть живот. Доктора и родители запретили пить молоко и есть мороженое.
Вот только в рюкзаке лежали бутерброды с арахисовым маслом, которые вкуснее всего есть именно с молоком. «Как же мне надоел этот фруктовый сок», – подумала она.
С начала учебного года во время обеда она сидела за столом с Питом, Адаир, Сарой-Шарлоттой, Джейсоном и Катриной. Девушке безумно нравились все эти имена – казалось, что все они шикарно звучат.
В прошлом году (до того, как она начала мечтать о водительских правах) Дженни все время думала о своей будущей семье. Представить, каким будет ее будущий муж, не получалось, зато дети виделись прекрасно: две чудесные девочки, которых она назовет Деним и Лэйс. Все ее мысли были заняты малышками. Даже когда они вместе с Сарой-Шарлоттой были в торговом центре, девушка заходила в обувной магазин и разглядывала милые кроссовки для детей, размышляя, какую красивую одежду купит для дочек.
Но потом поняла, что выбранные имена были просто ужасными. Если Дженни действительно их так назовет, то супруг сто процентов подаст на развод. Еще и выиграет суд, где получит над дочерями право опеки только по той причине, что ни один человек в здравом уме не назовет собственных детей Деним и Лэйс. Придется подобрать дочерям какие-нибудь