лезла вверх, одной рукой цепляясь за перила, а второй подставляя деревянную клюку. Вода противно хлюпала в ботинках, капли холодного дождя стекали за воротник с натянутого на глаза капюшона. Да ещё проезжающая мимо машина окатила брызгами с головы до ног, пока я собиралась с духом шагнуть на тротуар.
Сегодня мне вообще не везло. Сначала сломался лифт, и, чтобы не опоздать на работу, пришлось ковылять по лестнице с четвёртого этажа. К концу пути перед глазами уже прыгали звёздочки, но нужно было продолжать идти вперёд: подняться назад в квартиру я бы уже не смогла. Так что, смирившись, я мужественно преодолела дорогу до газетного киоска, куда устроилась работать сразу же после выпускного в детдоме. Благо, киоск находился неподалёку, в соседнем переулке на другой стороне улицы, и пройти нужно было всего четыре дома.
Отсидев в душной стеклянной коробке положенные восемь часов и прочитав очередное незамысловатое фэнтези, с чистой совестью направилась обратно домой. Торговля газетной продукцией не была пределом моих мечтаний, но прозябать всю жизнь инвалидом, запертым в четырёх стенах, казалось невыносимым.
Маленькую квартирку, которую мне дали после выпуска из детдома, я постаралась привести в божеский вид, придав ей подобие уюта. Сшила занавески, поставила горшки с цветами, купила скатерть и покрывало. Каждую зарплату обязательно наведывалась в хозяйственный магазин, чтобы приобрести чего-нибудь для дома. Это было моим главным удовольствием – дом. Теперь он у меня есть. Тот, куда хочется возвращаться. И пусть меня никто не ждёт, но там я чувствую себя настоящей, живой, защищённой.
Осталось совсем чуть-чуть. Сейчас подъезд, немного ступенек, и я на месте. Дома.
Рука потянулась к двери, а глаза сами собой загорелись от счастья, но тут прямо передо мной возник он: худощавый парень лет двадцати, одетый в чёрную штормовку, появился из ниоткуда, напрочь заслонив проход к вожделенной двери.
– Привет! – брякнул он, широко улыбнувшись. Засунув руки в карманы, парень замер напротив, с лёгким интересом рассматривая моё лицо. – Ты чего не останавливаешься? Я тебя звал, звал!
– Так это ты?
Поёжившись от ледяного ветра, я с тоской подумала о горячем чае и оставшихся от вчерашнего ужина пирожках с клубникой. Стоять было неудобно, правая больная нога начинала предательски неметь.
– И зачем ты меня звал? – уныло спросила, подняв голову и в свою очередь рассматривая незнакомца.
Парень был очень хорош собой, что сразу отвлекало и сбивало с мысли. Чётко очерченные скулы, волевой подбородок, прямой аристократический нос, покрытая ровным загаром смуглая кожа. А глаза!.. У меня захватило дух, как только я в них заглянула. Боже, какие это были глаза! Совершенно нереальная, почти оранжевая, словно яркое солнце, радужка поблескивала золотыми искорками. Они горели в ней, подобно россыпи звёзд, и отражали свет даже в такой серый и ненастный день, как этот. Радужку очерчивал тёмно-коричневый ободок, отчего глаза казались бездонными и пламенели огнём, как океан на закате. Они притягивали, гипнотизировали, поглощали… Я так долго не могла отвести от них взгляд, что, кажется, напрочь позабыла, где нахожусь и куда направляюсь. Поэтому, когда парень заговорил вновь, я вздрогнула, покраснела, поспешно опустила голову и незаметно перевела дыхание.
– Прости. Наверное, нужно было звать тебя по имени, но я как-то растерялся, – сверкнув белозубой улыбкой, продолжил незнакомец. – Ты ведь Таис, да? Таисия Ветрова, восемнадцать лет. Через два месяца исполнится девятнадцать. Живёшь в этом подъезде, в сорок четвёртой квартире…
– Ну да… А ты кто? – Я откровенно растерялась. Парень произносил всё таким тоном, словно зачитывал постановление суда.
– Марк, – представился он, отступив наконец от двери и пропуская меня вперёд. – Я твой куратор.
Странно это. Я не могла отвести от него взгляда и потому заметила, как золотые звёздочки в его глазах неожиданно погасли, а оранжевая радужка потемнела и почти слилась с ободком. Он как будто разом повзрослел, перестал излучать доброжелательность.
Я прошла в подъезд, отчаянно стараясь не волочить ногу и сохранить на лице что-то похожее на невозмутимость.
– Так ты из опеки? – спросила я снова, продвигаясь к лифту. – Или из соцзащиты?
– Из защиты, – кивнул Марк, насмешливо сузив зрачки. – Только другой.
– Не поняла.
Я остановилась у лифта, как вдруг ощутила закравшуюся тревогу. Заходить с незнакомцем в лифт почему-то расхотелось. Да и вообще всё казалось слишком странным. Каким-то неестественным, что ли.
И опять эти глаза. Смотрят на меня со смесью любопытства и странного превосходства, как будто со снисхождением.
– Лифт! – заметив, что я вновь застыла, парень кивком указал мне на кнопку.
Словно загипнотизированная, подняла руку и вдавила кнопку пальцем. И ничего. Ничего не произошло. Лифт по-прежнему не работал. Проклятье!
Чертыхнувшись от досады, я на время выпала из реальности, лихорадочно соображая, что делать теперь. Скосила глаза на парня, наблюдая за его