Инна, не признавая окольных путей.
– Нет. Конечно, взятки и откаты давал – без этого сейчас никак нельзя: все хотят хорошо жить.
– И себе брал?
– Брал, – честно признался Дорохов, и Инна ему сразу же поверила, что брал, но «не растрачивал». – Но в разумных пределах, конечно, – на свою квартиру три года копил, да и то не хватило, крестный одолжил.
– Тогда кто растратил?
– Не знаю.
– Не зна-аю! – передразнила Инна и, приподнявшись на локте, сочувственно заглянула в глаза Дорохову. – А выяснять не пытался?
– Пытался, но факты против меня.
– Неоспоримый факт для тебя должен быть только один – ты не растрачивал! – все остальные «факты» подлежат сомнению и проверке.
– Я служил в серьезной организации – там ошибок не бывает.
– Значит, они правы – ты растратил.
– Нет. Не растрачивал, – набычился Дорохов.
Инна засмеялась и потормашила «бывшего полковника» за плечи.
– Ты себя слышишь, Сереж? В этой ситуации либо врешь ты, либо врут они – третьего не дано! Вопрос в том, будешь ли ты отстаивать свою правоту. Лично меня мнение других людей мало волнует – главное для меня собственная внутренняя уверенность и сознание своей правоты, а как поступишь ты – тебе решать, вмешиваться я не буду. Военная служба, наверно, очень отличается от гражданской – там свои правила, свои порядки.
– А ты права! – Дорохов сел на кровати и сжал кулаки. – Либо вру я, либо врут они! Но я точно знаю, что я не вру… Надо бы все еще раз проверить… – он посмотрел на сигареты и вздохнул – полцарства за сигарету!
– Ладно уж, иди – кури, – засмеялась Инна и подтолкнула Дорохова к краю кровати. – Я тебя подожду.
Натянув брюки на голое тело, Дорохов вышел из комнаты, немного постоял в коридоре и спустился по лестнице в прихожую. Сунул ноги в ботинки, надел дубленку на голый торс, нахлобучил шапку и осторожно вышел из дома.
Огромный черный тупомордый джип, спрятавшись под рыхлыми снежинками, отдыхал от работы и на сигнализацию отреагировал довольно вяло. Дорохов не жалел машины, гонял ее по стройплощадкам и бездорожью, а теперь неожиданно проникся к нему жалостью.
– Загонял я тебя, друг, – произнес он, смахивая снег с ручки двери. – Вот сейчас быстренько слетаем в Москву и опять отдыхай.
Счищая с машины снег, Дорохов ожесточенно работал щеткой. Он не замечал таявших снежинок в ботинках, не вздрагивал от пробравшегося в дубленку морозца, все мысли его были заняты собственной реабилитацией, но садясь в машину, он почувствовал «тяжесть» во внутренних карманах, достал маленькие плоские бутылочки коньяка и, глядя на них, осуждающе хмыкнул.
«– Надо же, чуть не спился, – огорчился Дорохов, убирая коньяк в бардачок, – если бы не Инна…»
В Москву Дорохов «долетел» за полчаса, ворвался в свою квартиру и, не обращая внимание на вскинувшихся на разобранном диване Людмилу и какого-то бородатого мужчину, стал лихорадочно рыться в ящиках письменного стола.
– Где