и аккуратно прижал к себе, опускаясь вместе на колени. Цеона тоже уволокли в тёплые объятия, которые перешли в женские всхлипы, громкие мужские вздохи облегчения и сопровождались слезами благодарности богам за то, что они втроём выжили.
Тем, кто потерял родных было тяжело на них смотреть, но пришедшие с Туклумом были обязаны ему жизнью, потому были безмерно благодарны и рады за него. По их словам, он потратил все силы поражая обезумевших десятками молний, когда они бросились за уцелевшими, убегающими прочь. В итоге вождю удалось избавиться от преследования, но сам сильно ослаб и едва стоял на ногах, продолжая тащить охапку яиц, каждое из которых было около двадцати сантиметров в диаметре.
– Отведи его домой, пусть отдохнёт. Раны его не глубокие, он будет в порядке, но потом должен прийти на извлечение вируса.
– Хорошо. Прошу прощение…– она шмыгнула носом, помогла мужу подняться и повела его к их деревянному дому.
– Я останусь.– заявил Цеон, провожая родителей взглядом.– Буду помогать.
Ватама посмотрела на меня, кивнула мне в ответ и двинулась с супругом дальше.
– Будешь и дальше так себя вести, однажды тоже станешь вождём.– мои пальцы сами прокрались в его мягкие локоны и стали поглаживать затылок.– А это очень тяжёлая работа, Цеон. Особенно в такие моменты, когда твой народ страдает и нуждается в опоре.
Он оглянулся вокруг, на опустошённых сородичей, на их скорбные усталые лица, на одинокие яйца, в которых теплилась жизнь, а затем посмотрел куда-то вверх:
– Жизнь – это череда боли и страданий, которые ты пытаешься утопить в море маленьких радостей. Но некоторым так и не суждено познать счастья и они вынуждены страдать вечно.– а затем едва различимым шёпотом добавил, всё всматриваясь в небо.– Мне жаль тебя…Цеон…
Слова не маленького мальчика, а повидавшего жизнь старика; возможно их он услышал от кого-то в возрасте, но явно понимал их значение. Я ничего не стала спрашивать, лишь прижала его к своей ноге и поглаживала по голове. То, что он увидел, было шоком для его детского сознания и могло пошатнуть его психическое здоровье. Это стало причиной наших сеансов психотерапии, которыми я пыталась помочь всем немногочисленным выжившим пройти через боль утраты и заново научиться жить, а не просто существовать.
Ещё несколько дней продолжали прибывать варты из разных деревень и всего в долине нашли убежище 437 женщин и мужчин, а так же 173 яйца. Как выяснилось позже, это всё что осталось от расы Вартов, за часы оказавшейся на грани вымирания.
Несколько дней спустя, вооружившись пистолетами, мы отправились по поселениям местных, чтобы сжечь останки тел, забрать запасы еды, проверить нет ли ещё кого-то, кто чудом выжил.
Ни одной живой души. Деревни были полны изуродованных трупов, пропитаны запахом гниющих внутренностей, а по земле стелились кровавые ковры, запёкшиеся на солнце. Безмолвие нарушало стрекотание птиц, жужжание насекомых, звуки трескающихся под ногами веточек,