Серый город. Михаил Степанович Молотов

тривая высокие серые здания, казалось, утыкающиеся в такое же серое небо, сливаясь с ним.

      – Ты в городе, человек, – ответил ему тот же голос.

      – Кто со мной говорит?

      – Я сзади тебя. Обернись. Я – робот-экскурсовод.

      Человек обернулся и увидел поодаль белый цилиндр, который сразу подъехал к нему ближе.

      – Что это за город? Где я? – удивлённо спросил человек, рассматривая приблизившегося робота.

      – Я не знаю, – сразу ответил робот. – Я простой робот-экскурсовод по музею современного искусства. Я не знаю где ты, человек.

      Внезапно мужчина склонил голову и сжал её руками, его немного покачивало.

      – Меня зовут Герман, – наконец сказал он.

      – Очень приятно, Герман. Я – робот-экскурсовод, моё имя Арти.

      Герман опустил руки, поднял голову и пристально посмотрел на робота:

      – Арти, а здесь есть ещё люди? Или другие роботы?

      – Нет. Никого нет.

      – Должен же быть хоть кто-то в таком большом городе. Странно. А как ты здесь оказался, знаешь?

      Робот как-то странно то ли пискнул, то ли свистнул и ответил:

      – Нет. У меня нет данных. Но я знаю всё, что касается экскурсий по музею современного искусства.

      Мужчина сел на высокий бордюр у дороги, прикрыл лицо руками и так и сидел.

      – Герман, тебе плохо? – участливо спросил робот.

      Герман поднял голову и долго смотрел на, казавшийся чуждым здесь среди серого фона зданий, говорящий белый цилиндр, после чего кивнул головой, вздохнул и ответил:

      – Я совсем не помню, как я здесь оказался. Даже о самом себе очень мало воспоминаний. Это словно какой-то дурной сон, от которого я никак не могу проснуться. И ты тоже ничего не помнишь?

      – Я робот-экскурсовод, моё имя Арти, – уверенно ответил робот.

      Мужчина едва заметно улыбнулся:

      – Похоже у нас с тобой амнезия. Ты знаешь, что такое амнезия, Арти?

      – Да. Это потеря памяти. А ещё… – робот замолчал, затем издал несколько звуков похожих на прерывистый свист, подъехал чуть ближе и продолжил: – есть такой экспонат в экспозиции нашего музея. Представь, висящие в воздухе прямоугольные куски стекла разного размера. Какие-то из них абсолютно прозрачны, какие-то отражают разноцветные блики. И этих бликов так много, что сквозь их скопление невозможно ничего рассмотреть. Это и есть «Амнезия». Вот что гласит аннотация к этому экспонату: Амнезия. Что же это? Отсутствие чего-то? Как прозрачное стекло. Или что-то мешающее увидеть? Как блики на нём.

      – Глубоко, – только и смог сказать Герман.

      – Современное искусство оно такое. Другого не держим, – ответил робот и опять присвистнул, как показалось Герману, радостно.

      – Я в современном искусстве ничего не понимаю, – угрюмо ответил Герман.

      – Это не сложно. Главное в современном искусстве – это зерно идеи, замысел создателя. Стоит его ухватить, и ты из равнодушного прохожего становишься вовлечённым зрителем.

      – Всё это конечно здорово, но что мне делать? Я не знаю, где я. И вообще плохо соображаю. А ещё мне кажется, что у меня что-то с глазами: этот город слишком серый, такого не бывает. Серые высотки, серое низкое небо, серые тротуары и дороги. Ни деревьев, ни знаков или рекламы, ничего нет.

      – А я?

      – Ты есть и, несмотря на твой белый цвет, и простую форму, мне кажется, ты здесь немного не к месту.

      Робот опять радостно свистнул и ответил:

      – Да, это я.

      – Что же мне делать? – едва слышно сказал Герман. И уже громче обратился с вопросом к роботу: – Арти, как я здесь появился? Ты видел?

      – Нет. Я только услышал эхо твоих шагов и какое-то время пытался тебя найти. Среди этих одинаковых зданий и длинных прямых улиц это было непросто знаешь-ли.

      – Да, здесь очень тихо. Даже наш негромкий разговор имеет еле слышное эхо.

      – Ага, а потом я увидел тебя. Ты бежал, но вдруг остановился и замер. После этого я и позвал тебя.