добралась до четвертого десятка. Жара ее не волнует, в отличие от урчания пустого желудка. Вчера она доела последнюю пачку макарон, без масла или соуса. В металлическом шкафу для документов, в котором она держала еду чтобы мыши не достали, теперь одиноко стояла пачка соли. Раньше у нее был мини-холодильник, но пришлось продать его, чтобы оплатить хотя бы часть аренды. Крошечный офис, ранее бывший адвокатской конторой, совмещает в себе и дом и работу. Позволить себе отдельное жилье Мавра не может, поэтому спит в каморке на раскладушке, а клиентов принимает в основной комнате, площадью десять квадратных метров. Вся мебель досталась ей в наследство от бывших арендаторов: стол с офисным стулом, два кресла для посетителей, маленький диван с журнальным столиком и три шкафа. Все дешевое, но целое и удобное. Особенно женщине нравится шкаф для архива с множеством маленьких ящиков. Она приспособила его под свои нужды – хранит в отсеках травы, руны и карты. Туалет был на этаже общий без душа, поэтому помыться Мавра ходит к соседям. Напротив ее кабинета расположился солярий, хозяйке которого она раскладывает карты и иногда убирает порчу и дурной глаз, буквально, по словам женщины, преследующий ее. Взамен Мавра может пользоваться их душевыми сколько ее душе угодно. Один раз даже предложила воспользоваться солярием, но обладательница ярко выраженной восточной внешности и бронзовой кожи Мавра вежливо отказалась.
Последние полчаса женщина пытается отвлечься от голода чтением газеты, которую бесплатно раздают в супермаркетах. Газета трехнедельной давности рассказывает о самых впечатляющих событиях их города, произошедших за последнее время. На полстраницы интервью с новым мэром, обещающим светлое будущее и молочные реки. Дальше пишут про свадьбу сына известного городского врача, необычайно сильную грозу, из-за которой несколько районов остались без света на полдня и случился пожар, и говорящего кота. Коту отдано больше места, чем мэру. Газетчики провели целое исследование, по итогам которого выяснили, что совсем кот не разговаривал, просто однажды на него наехала машина, отчего теперь у него не засовывается до конца язык и в его мяуканье иногда слышны слова. Чаще всего кот произносит слово “нормально”, по-видимому пытаясь успокоить встревоженных хозяев.
В конце концов, после десятого жалобного стона желудка, Мавра сдается. Хватает сумку, накидывает на голову соломенную шляпу и выходит за дверь. В коридоре прохладнее и как-то сыро, она почти бегом спускается по лестнице, на ходу придерживая шляпу. Уже оказавшись снаружи поворачивает направо, в сторону безликой пятерочки, но, не пройдя и двадцати метров, останавливается. В разогретом воздухе великолепно пахнет свежим хлебом и шоколадом из кондитерской, недавно открывшейся на углу. Вывеску “Пекарня” до сих пор окружают праздничные шары. Каждый раз, проходя мимо, Мавра останавливается около дверей и просто несколько секунд дышит чудесными ароматами. Последние месяцы у нее туго с деньгами, клиентов почти нет, поэтому питание ее составляют макароны по акции и гречка. Но сегодня должен прийти клиент, а значит она может позволить себе маленькую радость.
– Добро пожаловать, – негромко раздается от кассы. В помещение во всю работает кондиционер, так что становится даже прохладно. – Чем вам помочь?
Внутри пахнет еще лучше, чем снаружи. Мавра вдыхает полной грудью, остро ощущая бедность и затасканность своей одежды на фоне свеженьких холодильников с пирожными.
– Что-нибудь подешевле, – не выдавая своих чувств, спокойно отвечает женщина.
– Могу предложить вам булочки с джемом. Есть вишневый, малиновый, грушевый, абрикосовый…
– Я буду вишневый, – прерывает ее Мавра. – Два.
Девчонка шустро упаковывает две булочки в бумажный пакет.
– Восемьдесят рублей.
Рассеянно кивнув, Мавра достает из сумки худой кошелек и с сожалением обнаруживает там одну пятидесяти рублевую купюру. В кармашке для мелочи валяется еще пятьдесят копеек. Сейчас, стоя перед ожидающей кассиршей, она вспоминает, что потратила все деньги в прошлый раз на кофе. Единственное, что не меняется в ее жизни – хороший кофе. Не просто дрянь из супермаркетов, а привезенный прямиком из Эфиопии великолепный напиток жизни. Лучше не пить кофе вообще, чем пить плохой.
– Я передумала, – говорит Мавра, поднимая глаза на девушку. У той на лице написаны все ее мысли. – Дайте, пожалуйста, одну.
– У нас есть вчерашние булочки, они со скидкой…
– Дайте одну, – твердо повторяет она. – Побыстрее, я спешу.
Расплатившись, Мавра усилием воли заставляет себя выйти медленно и спокойно. Уже на улице она быстрым шагом отходит подальше от кондитерской, сильно сжимая в руке десятирублевую монету. Путь обратно занимает в два раза меньше времени. Чувство несправедливости неприятно царапает изнутри, но она резко отбрасывает его. Жалость к себе – ужасное чувство, слабость, которую человек не может себе позволить.
Вернувшись, она оставляет пакет на столе, и идет варить кофе. Медная раква, верно служащая ей уже полсотни лет. Мавр с любовью гладит блестящий бок и ставит ракву на плиту. В ожидании рассматривает свою простенькую, но чистую “спальню”. Взгляд цепляется за зеркало