. Я только проснулась, поэтому не стала завтракать, а попросила стюардессу принести мне чай. Как только я открыла глаза, ко мне тут же вернулись все мысли, которые меня волновали последнее время. Моя любимая младшая сестра выходит замуж. Я не то чтобы ревновала, но переживала, смогу ли я ей теперь позвонить в три часа ночи потому, что только что посмотрела классный фильм и мне надо с ней срочно обсудить это, или смогу ли я ей сказать: а полетели в эти выходные в Париж, просто на два дня, просто потому, что весна, просто потому, что интересная выставка, а потом ночной клуб и танцы до утра. А в прошлом году мы были на местном рынке в Хьюстоне и увидели беспородного худющего щенка, мы только перекинулись взглядом, взглядом поддержки и правильности решения, через двадцать минут он уже сидел у нас на заднем сиденье моей машины, через тридцать минут его звали Роки, через час мы вместе с Вики купили ему кожаный ошейник, миску и королевскую собачью кровать. Между прочим, ошейник он сгрыз сразу, а весь этот год проспал вместе со мной в моей постели. А сейчас это избалованное животное находится в большом номере собачьей гостиницы, так как вся наша семья уже в Италии. Сначала девичник в Портофино, а потом свадьба на озере Комо. Я понимала, что я не теряю сестру, я теряю лучшего в мире моего партнёра, компаньона. Мы всегда все делали вместе, мы все планировали вместе, мы мечтали вместе. А теперь она все это будет делать с Николасом. Это, конечно, немного эгоистично, я должна радоваться за свою сестру, что она так сильно влюблена, что Николас ей сделал предложение, и вот через неделю свадьба. Но мне не нравится Николас, я ничего не могу с собой сделать, я искренне стараюсь его принять и полюбить, но он мне не нравится. И я впервые в жизни не могу этим поделиться со своим лучшим другом, со своей сестрой, которой я всегда всё рассказывала о своих чувствах и переживаниях. Виктории совсем не понравится, если я ей скажу, что не в восторге от её будущего мужа, ведь она так сильно влюблена в Николаса.
Погруженная в свои мысли, я и не сразу заметила, что самолёт стало трясти и тряска стала усиливаться. Стюардессы стали быстро собирать оставшуюся еду и напитки у всех пассажиров. Из динамиков раздался голос капитана корабля, что мы попали в зону сильной турбулентности, что надо поднять спинки кресел, пристегнуть ремни, ну и так далее, все как обычно, я даже не придала этому сначала значение, но самолёт стало подбрасывать как на американских горках. Мне стало как-то не по себе. Тут опять раздался голос капитана, что из-за сильного грозового фронта, самолёт вынужден сделать посадку в аэропорту Ниццы, а не в аэропорту Генуи.
Вот это да! Как же я успею сегодня вечером на девичник к своей родной сестре. Вечером я должна быть в Портофино.
Через полчаса сильнейшей тряски, самолёт все-таки сел в Ницце, капитан корабля сообщил, что персонал авиакомпании в ближайшее время организует перевозку всех пассажиров в Геную наземным транспортом, а пока все пассажиры приглашаются в зал ожидания аэропорта, где всем будут предложены лёгкие напитки.
Я стала собирать все свои книги и журналы, которые, думала, прочту в полёте, но вместо этого весь полёт я, то проваливалась в сон, то думала про свадьбу сестры.
Зал ожидания был переполнен из-за непогоды. Многие самолёты сделали вынужденную посадку в Ницце. Возле маленького кафе столпилось очень много людей, на удивление я увидела один свободный маленький столик, к которому был приставлен один стул. Я поспешила сесть за этот столик, так как не успела выпить чаю в самолёте. В Америке сейчас ночь и мне надо было как-то взбодриться, чтобы адаптироваться к местному времени. Вокруг столиков суетливо бегал официант, все его звали, махали руками и хотели сделать заказ. Я тоже робко ему помахала, но он даже не посмотрел в мою сторону.
В этот момент рядом со мной раздался негромкий, но очень сильный голос.
– Извините! Я могу заказать кофе?
Официант и я одновременно повернулись на этот голос. Я увидела за соседним столиком мужчину, он поднял руку, в которой держал банкноту в сто евро. Это Ницца, Лазурный берег, уже давно все привыкли к широким жестам отдыхающих здесь богачей. Официант сразу все правильно понял, что, если он сейчас принесёт кофе этому мужчине, сто евро – его. Он кивнул ему и быстрым шагом удалился к барной стойке, чтобы принести заказ и забрать свои большие чаевые.
Я лично не люблю такие жесты, – есть очередь, все хотят выпить кофе, это как-то не по мне. Наверное, это было написано на моем лице, после трансатлантического перелёта и сильной турбулентности как-то сложно думать о своём выражении лица.
Я ещё не успела повернуться к своему столику, как этот мужчина пристально посмотрел на меня и сказал:
– Я просто ценю своё время, не хочу ждать как все.
Я не знала, что ответить, натянуто улыбнулась, отвернулась к своему столику и увидела, что официант уже бежит с дымящейся чашкой кофе к моему соседу.
– Ещё один кофе, пожалуйста.
Я опять повернулась, мой сосед протягивал ему вторую банкноту в сто евро.
Официант улыбнулся и опять побежал к барной стойке. Все посетители кафе раздражённо смотрели на официанта и на моего соседа, а услужливый француз уже бежал обратно со второй чашкой