ыкова.
Ника бродила по комнате, лениво швыряя вещи из сумки на пыльные полки шкафа. Книжки на стол, ноут туда же. Плюшевых мишек с комода – на выброс, эти уже не в тему.
Плакат «Альтара» – на стену, поверх цветастых обоев: Старая Крепость и Буйный Ий с шестнадцатью многоколенными лапами.
– Прикольно! – одобрила Варька. – И у меня такой есть, Витек подогнал. Ник, а ты, правда, к нам на все лето?
– Угу, – отмахнулась Ника. – Мамуля умчалась на юг, устраивать личную жизнь. Какой-то там итальянец, что ли. Ну а меня – к отцу, чтоб возраст ей не накручивала.
– И ты ее одобряешь? – тихо спросила Варвара.
– Не то чтобы очень, но кто меня спрашивал? Она ж отожгла на старости лет: сконнектилась с кем-то на сайте знакомств. Ну, я решила: пускай попробует, – Ника скинула сумку на пол и рухнула на кровать, так, как любила, с разбега. – Ох, хорошо-то как! Старое новое место. Как думаешь, можно гадать?
– Новое, скажешь тоже, четырнадцать лет продрыхла. Ну, погадай, а вдруг?
Варька упала рядом и уставилась в потолок.
Ника скосила глаз на подругу и подпихнула в бок:
– Валяй, признавайся, что тут стряслось?
– Так, – уклонилась Варька. – Вроде бы ничего.
– Вроде бы? Варь, выкладывай. Лучше уж ты, чем парни!
Варька молчала, так долго, что Ника успела занервничать. Какая еще неприятность случилась? Будто их мало в жизни!
– Ладно. Все равно ведь узнаешь. Твой папа тоже, ну, не один.
– Не один? – озадачилась Ника. – Да кто ж его выдержит, Варька?
Варька опять смутилась и, похоже, уже раскаялась, что полезла в чужие разборки.
– Кто она? Я ее знаю?
– Ник, это тетя Лида. Мама нашего Витьки.
Ника долго смотрела на Варьку, потом отвернулась к стене:
– А Витька чего?
– Ну чего-чего, злится. Ник, не грусти, пожалуйста. Вечером сходим в Альтар?
Ника кивнула, но не ответила, а Варька не торопила. Ладно, пусть любят, кого хотят, но с папиным подлым романом растаял последний шанс. Ника верила, что мама одумается, погуляет и снова вернется к отцу, а теперь возвращаться не к кому, и прошлую жизнь не склеить. Жизнь, в которой все было, как надо. Дом, семья, нормальная школа, друзья – Варька и Алик с Витьком. У нее было все, что нужно, целый счастливый мир, а теперь? Ну, приехала на каникулы, а потом вернется в столицу, там шикарный дом и устроенный быт, но такие чужие, ненужные люди, и она одна, все время одна. Весь этот год Ника думала, что лучше остаться с отцом. Пусть он ученый, пусть он в работе, только маме она совсем не нужна. Маме она мешает. А теперь получалось – и отцу она в тягость…
– Слушай, сейчас ребята придут! – с жалкой угрозой сказала Варька, и тотчас, словно дождавшись команды, затренькал дверной звонок. Варька протанцевала в прихожую, и моментально квартиру заполнили уже незнакомые, ломкие, но такие желанные крики Алика, Витьки, возмущения Варьки, которой пиццу нельзя, а они притащили. Ника вздохнула, потом еще раз, глубже и немного спокойнее. Нужно вытереть глупые слезы, сделать вид, будто все хорошо, и забыть отвратительный год в столице, когда они только чатились и били монстров в Альтаре.
Ника вышла на свет коридора и тотчас попала в клубок рук и ног. Нет, в этом плане все было круто, ее здесь ждали, ей были рады, и впереди замаячило лето, полное приключений, подколок, и походов в кино, и болтовни, и Альтара, и просто тепла друзей, которого так не хватало в столице.
Потом, когда пицца была уничтожена, они развалились кто где, в кресле и так, на полу, а Ника с ногами забралась на кровать и подумала: все наладится. Ведь уже полегчало, они были с ней, любимые, интересные. Да, ее друзья изменились, вытянулись, повзрослели, – она видела перемены в р-фоне, на фотках и в видеочатах, – но остались с ней заодно!
– Ну и как она, жизнь столичная? – спросил любознательный Алик. – Нашей сонной глуши не чета?
– Не чета, – легко согласилась Ника. – Новый двор, новая школа, класс какой-то мажорский попался.
– Травили? – встревожилась Варька.
– Так, ерунда. Узнали, что я из Альтара, и быстро отвяли, уроды. Там тоже играют в Альтар, прикиньте! В классе один пацанчик и в параллельном – практически клан.
– И что, симпатичный парень? – заулыбался Витька. – Ты рассказывай, Ника, рассказывай, на кого ты нас там променяла? Целый год клещами тянули, что и где, как дела и вообще!
Ника взглянула на Альку, а тот сгорбился и напрягся, так старательно делая вид, мол, все по фигу, а он фикус, что ей стало смешно и грустно:
– Витя, ну ты даешь! На кого же я вас променяю?
И Алька немного обмяк.
Он не слишком-то изменился, Алик. Да, чуть подрос, и голос сломался, срываясь то в бас, то в дискант, но в целом остался щуплым парнишкой, таскавшим за Никой школьный рюкзак. Витька – тот возмужал, раздался в плечах, вымахал, как баобаб, и на геометрическом подбородке уже наметилась темная поросль, которую он горделиво