езанное трещинами нутро, являя взгляду каменный алтарь и девушку, прикованную к нему. Светлые блики прыгали по белым рясам монахов, по капюшонам, скрывающим лица. Один из монахов стоял прямо у алтаря. В его руке хищной птицей мерцал золотой кинжал.
– Сегодня мы вернем из небытия лорда нашего, – глубоким зычным голосом вещал монах, – вернем его в мир плоти, чтобы он мог править народами земли нашей! Да станет он величайшим королем, справедливейшим правителем, сильнейшим воином! Возрадуйтесь братья, ибо день пришел!
Рука с кинжалом взлетела, и девушка на алтаре сдавленно вскрикнула. Губы фанатика резанула злобная улыбка, и… В следующую секунду монах удивленно раскрыл глаза, из его безвольно открывшегося рта хлынула кровь. Кинжал выпал из ослабевшей руки, и Безымянный завалился вперед. В его спине подрагивала рукоять метательного ножа.
Глава 1
Братья
Среди царей, или воров Средь лицемерья и вранья, Есть лишь одно из верных слов: Семья.
1
Они ехали целый день и уже давно начало смеркаться. Кони устали, быстро темнело. Уходящее солнце окрашивало горизонт багровым цветом. Впереди, на расстоянии пяти-шести миль высилась горная гряда. Вокруг раскинулась голая степь.
Их было двое. Первый, лет двадцати, выделялся своим богатырским сложением. У него были приятные и мягкие, но не безвольные черты лица. Длинные светлые волосы и яркие голубые глаза свидетельствовали о наличии в нем крови островитян с Эмерии.
– Долго еще? – спросил светловолосый. Ответа не последовало, – Габриэль!
– А, что? – второй поднял голову. У него были длинные, до плеч, черные волосы, обрамлявшие красиво очерченное лицо с высоким лбом, четкими скулами и сильным подбородком – кровь Кан-Торры[1] почти всегда превалировала над другими. Из-под тонких бровей пронизывающе смотрели разноцветные глаза, один зеленый, другой золотисто-желтый.
– Твою мать, ты чего, уснул, что ли?! Я спрашиваю: долго еще?!
– Не ругай нашу мать, Танриэль, она ни в чем не виновата, – воин откинул волосы назад движением головы, – а ехать еще… Где-то с час. Вон до тех гор.
– Успеем?
– Обязаны успеть.
Остаток пути проехали в молчании. Габриэль то и дело поглядывал на неумолимо приближающиеся горы. Подъехав, они привязали лошадей к чахлому деревцу, одиноко стоявшему в расщелине между двух больших валунов, сняли с седел оружие и пошли вдоль гряды к нужному месту, внимательно оглядывая серый камень, еле освещенный светом звезд. Шли тихо, осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, опасаясь проглядеть часовых. Наконец они увидели то что искали – черный провал пещеры на высоте двух-трех ярдов от земли. Странно, но у входа никого не было.
В пещере скрывалась их цель – храм Безымянных – религиозных фанатиков, которых в народе называли демонопоклонниками[2]. Путь наверх был не особо трудным – поверхность горы была вся в трещинах и щербинах. Забравшись наверх, братья увидели коридор, сворачивающий направо.
– Я первый, – сказал Габриэль и медленно двинулся вперед, ощупывая камень стен руками. Танриэль шел след в след за братом.
Пройдя около ста футов, братья увидели свет – выход из коридора. На фоне светящегося провала были видны два темных силуэта. Стражники. Какого дьявола они стояли здесь, а не снаружи, было непонятно.
– Черт, – ругнулся вполголоса Танриэль.
– Тихо! – звенящим шепотом ответил его брат, доставая кинжал из-за голенища сапога. Крадучись, он подошел к левому охраннику и кивнул Тану, тоже успевшему достать нож, на правого. Словно две тени, не издав ни звука, братья скользнули к ничего не подозревающим стражам и одновременно ударили. Габриэль зажал охраннику рот на выдохе и перерезал ему горло, Тан ударил ножом второму в основание черепа и подхватил падающее тело, чтобы оно не наделало шуму. Аккуратно, стараясь не шуметь, братья опустили мертвых охранников на пол коридора, вытерли об рясы охранников испачканное в крови оружие и осторожно выглянули наружу.
Перед их взглядом раскинулся просторный зал, в центре которого стоял алтарь из неотшлифованного черного камня, покрытого непонятными знаками. Вокруг толпились человек десять монахов, обряженных в просторные белые рясы. К алтарю была прикована обнаженная девушка, с немым ужасом смотревшая на стоявшего около нее человека. Тот что-то громко вещал, размахивая золотым кинжалом.
– Успели, – процедил Габриэль, возвращая кинжал за голенище сапога и доставая метательный нож из перевязи, идущей через его грудь. В тот момент, когда монах у алтаря занес свой клинок, Габриэль отвел руку назад и с силой метнул нож. Сталь тихо взвизгнула, рассекая спертый воздух пещеры, и вошла монаху точно между лопаток, перебив хребет. Не успел нож еще достигнуть цели, а Габриэль уже спрыгнул на холодный каменный пол, выхватил из-за спины две изогнутые сабли и бросился