юной свежести и чистоты»
Глава 1
1528 ГОД
Кэтрин было восемь, когда умерла мать. Никогда ей не забыть, как няня привела ее в сумрачную, с затхлым воздухом спальню. Священник монотонно читал молитвы, а у кровати, уткнув лицо в ладони, стоял отец; плечи его судорожно вздрагивали от сдавленных рыданий. Это было потрясение – целовать холодный лоб неподвижно лежавшей на постели фигуры, совсем не похожей на мать, которую знала Кэтрин.
Почему она умерла? Ведь только вчера была на ногах? Правда, ночью мать кричала, и Кэтрин смутно сознавала, что появившаяся в соседней комнате крохотная незнакомка имеет ко всему этому какое-то отношение.
– Крепись, – тихонько сказала сводная сестра Изабель. – Наша почтенная матушка теперь на Небесах, наблюдает за тобой.
Как же это понять, ведь мать совершенно точно лежала здесь!
Девочка заплакала, тогда Изабель взяла ее за руку и увела.
– Тише, малышка, – сказала она прерывающимся голосом. – Пойдем посмотрим на нашу новую сестричку.
Кэтрин опустила взгляд на сопевшего в колыбели младенца. У маленькой Мэри были пухлые розовые щечки и надутые губки. Ее туго спеленали и надели на головку чепчик. Пройдут годы, прежде чем она подрастет и сможет играть со старшей сестрой.
– Ты теперь должна стать ей матерью, – сказала Изабель.
Кэтрин засомневалась. Младенцы ее мало занимали: они ведь ничего не умеют. Лучше уж носиться по дому с братьями Чарли, Генри и Джорджем, хотя мальчики намного старше и не всегда хотят, чтобы у них под ногами вертелась надоедливая маленькая девчонка.
Были у Кэтрин и еще более взрослые братья и сестры – дети матери от первого мужа. В дни, последовавшие за смертью родительницы, они приехали из Стоквелла выразить соболезнования и засвидетельствовать почтение во главе с Джоном Ли, самым старшим сводным братом Кэтрин, которого та обожала. Все Ли души в ней не чаяли, особенно Изабель. Она была очень милая: высокая, бледнолицая, но все равно красивая, пусть ей уже тридцать два. Кэтрин сестра казалась древней старухой. Изабель проявила участие и предложила остаться на какое-то время у них дома, чтобы помочь отцу. Как хорошо, что Господь привел Изабель в Леди-Холл, когда мать умерла, а то отец заперся у себя в комнате и погрузился в переживание горькой утраты; ему было не до детей. Именно Изабель прижимала Кэтрин к своей плоской, затянутой в бархат груди, осушала ей слезы и прибегала в спальню, когда девочка с криком просыпалась от ночных кошмаров. Изабель взялась помогать и с новорожденной. Кэтрин думала, что сестре нужно бы завести своих детей, раз уж она так любит младенцев, но Изабель была еще не замужем.
Обычная жизнь утратила для Кэтрин всякий интерес. Она знала одно: мать умерла и привычный мир рухнул. Что такое смерть, девочка по-своему понимала. Домашний священник говорил: это все равно что уснуть, хотя умерший человек никогда уже не проснется, потому что он отправился на Небеса, к Господу, и этому нужно радоваться. Но, кажется, никто вокруг не веселился, и Кэтрин решила, что Бог очень корыстолюбив, раз забрал у нее мать, которую она так любила.
Однажды Кэтрин под присмотром няни, стоя на коленях на полу в зале, играла с Изабель в шаффлборд[2], и тут отец вызвал ее к себе в кабинет, отделанный темными деревянными панелями. В свете свечей лорд Эдмунд показался девочке осунувшимся и полубезумным.
– Поди сюда, Китти. – Так он ласково называл дочку дома. – У меня кое-что есть для тебя. – Отец протянул руку, раскрыл ладонь, и на ней сверкнуло кольцо с рубином. – Его оставила тебе твоя мать. Она хотела, чтобы это кольцо было у тебя. Ты должна беречь его.
Кэтрин взяла подарок и в изумленном восторге стала его рассматривать. У нее никогда еще не было такой красивой вещи; да и вообще почти ничего не было, за исключением одежды и нескольких игрушек. Семья жила бедно. Кэтрин росла, зная это, и еще ей старательно внушали, что, несмотря на бедность, она Говард, а значит, принадлежит к одной из знатнейших и благороднейших английских фамилий. Ее дядей был сам герцог Норфолк.
Кольцо посверкивало на ладошке, потом яркий образ затуманился: при мысли, что это украшение носила мать, на глаза Кэтрин навернулись слезы. Она будет беречь его как зеницу ока, ведь больше у нее от матери ничего не осталось.
– Отдай кольцо Изабель, пусть хранит его, пока ты не подрастешь, – сказал отец. – Скоро ты отсюда уедешь; этот дом – неподходящее место для детей.
– Уеду? Куда же, отец? – встревожившись, спросила Кэтрин, которой не хотелось покидать Леди-Холл.
– Твоя тетушка Маргарет Коттон с радостью согласилась принять тебя. Твои братья отправятся к герцогу и будут готовиться к посвящению в рыцари. А Мария останется со своей кормилицей в деревне. Ты отправишься в Оксон-Хоат в понедельник.
До понедельника оставалось всего три дня.
По щекам Кэтрин ручейками потекли слезы.
– А вы со мной поедете? – прошептала она.
Лорд Эдмунд положил ладонь ей на голову и вздохнул:
– Нет,