Кабуле, например, те же строители. Жили они в своем городке как сами, так и с семьями. Возле меня остановилась пара советских школьников, которые что-то бурно обсуждали. Прислушавшись, оказалось, что они рассказывали друг другу о том, что писали сочинение на тему «Как я провел лето».
Я усмехнулся про себя, вспомнив свои школьные годы. Если бы я знал, чем в будущем для меня закончится одно лето, за ним осень, весна и новое лето, то даже не знаю, подписался бы я под это дело или нашел бы какой-нибудь очень важный предлог, чтобы избежать этой командировки. Впереди у меня были легкие и сложные годы, какие-то летние месяцы прошли обыденно, в череде рабочих дней, а другие были курортными и веселыми. Но это время, принесшее большие изменения в мою жизнь, я запомнил навсегда.
Снова летели рабочие будни, одни дни сменялись другими, сочная зеленая листва желтела, краснела и опадала. Заканчивалась осень и «на носу» был декабрь 1988 года. В Афганистане я нахожусь практически два года, а вместе со мной и четверка моих боевых товарищей еще со срочной службы: Док, Шмель, Мастак и Топтыгин. Появились и новые друзья, они же мои подчиненные, те же Хохол и Бугай.
На задания уходили по очереди – по графику чередовались роты батальона, а в них взводы, а еще и само количество заданий сократилось, поэтому за сезон наше отделение совершило не более десятка выходов в горы на поиски караванов или проведения точечных диверсий. Большей частью мы сидели на базе, шлифуя свою стрелковую и силовую подготовку. В денежном плане все мы были на приличной для военного зарплате, периодически удавалось собрать бакшиш с уничтоженных моджахедов. Однако такого притока денег с убитых, а большей частью, от сданного «налево» тому же Саиду бытового имущества из перехваченных караванов или машин торговцев с контрабандным товаром, у которых мы находили оружие или наркотики, сейчас не было.
Командир нашей бригады был вызван в штаб 40-й армии, где было проведено совещание. По поступившей через нашего афганского товарища Азиза Аббаса оперативной информации перед штабом ставилась задача разработать, а перед нами провести следующую боевую операцию.
Через несколько часов такое же совещание было проведено в бригаде с ее штабом и комбатами, а затем комбат Анатолий Тарасов давал вводные нашей роте.
– Парни, горная дорога преодолевает Пейварский перевал, высота которого достигает в пике 2596 м. Проход расположен примерно в 20 км на запад от пакистанского городка Парачинара, окруженного сетью центров боевой подготовки душманов. Считается, что проход зимой в течение нескольких месяцев не проходим из-за снегопадов и обледенения, хотя для караванов непроходим, а для солдат – «надо поглядеть». Недалеко от перевала, только уже в Афганистане, располагался укрепрайон Тора-Бора или «чёрная пещера» – стратегический опорный пункт и перевалочная база афганских моджахедов, входящих в состав «восточной объединённой группировки» в зоне ответственности крупного полевого командира Юнуса Халеса, одного из лидеров «Пешаварской семерки». Из проверенных источников в Пакистане, нам поступила информация о сборе в данном укрепленном комплексе афганских полевых командиров. Ваша задача уничтожить их.
Что нам еще довели об этой базе в карстовых пещерах хребта Сафедхох.
«В 1980 году при проведении операции «Шквал» этот комплекс был взят подразделением спецназа КГБ СССР «Каскад» совместно с частями 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии ОКСВА. Однако, за последующие годы по количеству штурмов и уничтожений она превзошла печально знаменитое Панджерское ущелье, где наши провели девять крупномасштабных боевых операций и не смогли уничтожить сопротивление полевого командира Ахмада шах Масуда «Счастливчика». Так что, товарищи спецназовцы, проведение общевойсковой операции нецелесообразно, они просто разбегутся, а нанесение точечного укола силами нашего спецназа оправдано», – завершил свою речь Тарасов.
На вертолетах взвод спецназа забросили в горы к горному перевалу Пейвар-Коталу, соединяющему Пакистан и Афганистан. Впереди нас ожидал путь примерно в 30 километров по прямой, а по горам, то поболее, , чтобы выйти на исходную и провести операцию в этой Тора-Боре.
– Кент, как думаешь, откуда лучше заходить?
– Думаю, что вновь подготовленные отряды боевиков пойдут из Пакистана через Пейварский перевал, а дальше пешком по ущельям к комплексу, то есть с юго-запада.
– А нам как лучше?
– По-хорошему, можно топать так же, но есть вероятность наткнуться на группы боевиков. А это бой, значит, будут слышны выстрелы, демаскируем себя, так что целесообразнее заходить с севера. Кстати, там никто из нас не был, поэтому комплекс еще найти в этих горах надо, хоть и по карте пойдем. Точнее сказать, сам комплекс мы увидим, его верхушка на горе построена, а вот вокруг него скрытые наблюдательные пункты обязательно будут. Еще большой минус, с севера больше наблюдателей сидит и сигнальных растяжек понатыкано, особенно вблизи комплекса.
– Значит, зайдем с южной.
– Так точно, предлагаю подойти с севера, но, сделав марш-бросок на лишний пяток километров, зайти с юга.
Взвод шел по плато, затем вдоль горного хребта