пропел Григорий Васильевич. – Не такой он уж обыкновенный, если сумел отомкнуть восемь сейфов английской работы, не оставив при этом ни малейшего следа. Впрочем, я не совсем точен, конечно же, оставил. Я совсем позабыл про те розы, что были найдены внутри. Так что я хочу вам сказать, голубчик, – эти цветы из вашей оранжереи. Это было установлено экспертами, даже песчинки на стеблях указывают на это!
– Неприятно. Да уж!
Григорий Васильевич осторожно обошел кучу вырытой земли и стал подниматься по высоким ступеням банка. Смотритель катился следом, он только едва остановился перед порогом, как будто решил набраться сил, чтобы преодолеть его без повторений, а инспектор уже задал следующий вопрос:
– Может, вы заметили в нем что-нибудь необычное?
– Вспомнил! – воскликнул смотритель. Этот радостный выдох больше напоминал звук спущенного шара. – Необычными у него выглядели руки. Как же я не вспомнил об этом сразу! Они совсем не напоминали руки садовника. Я еще тогда обратил на это внимание. Обыкновенно у человека, который роется в земле, они грубоваты и темны, а у него ладони были совершенно чистые и белые, как будто всю свою жизнь он держал их в перчатках. У меня племянник играет на фортепьяно, так меня всегда удивляют его руки с тонкими длинными пальцами. У этого человека точно такие же.
– При его воровской квалификации это совсем не удивительно. Для медвежатника чувствительные пальцы так же важны, как для будущего пианиста абсолютный слух.
Подземный ход выходил к самой двери сейфа, которая была гостеприимно распахнута, а о самый край металлического каркаса, задрав пушистый хвост, чесался огромный серый кот.
Аристов сразу обратил внимание на то, что единственным неохраняемым местом в банке была именно стена со стороны оранжереи, и поэтому неудивительно, что преступник предпочел именно ее. У остальных трех стен круглосуточно стояли жандармы, которые одним лишь своим видом заставляли прохожих переходить на другую сторону улицы. И Аристов в раздражении подумал о том, с какой широкой улыбкой преступник проходил после ограбления мимо напыщенных истуканов, затянутых в мундиры блюстителей порядка.
– И опять этот английский замок! – шире приоткрыл дверь Григорий Васильевич. – Он их открывает так, как будто орехи щелкает. – Он достал лупу и стал тщательно изучать замочную скважину. – Никаких царапин! Если бы я не знал, что это ограбление, то подумал бы, что ключи от московских банков он держит у себя в кармане.
Смотритель близоруко сощурил глаза и приблизил широкое лицо вплотную к двери, но не сумел рассмотреть ничего, кроме махонького паучка, который с отчаянностью скалолаза свешивался на прозрачной паутине с полутораметровой высоты.
Год назад Павел Алексеевич Завируха возглавил Ботанический сад. Предстоящая работа среди цветов и деревьев виделась ему как отдых от светского образа жизни и игры в карты. А потом в тихом уюте оранжереи можно было не только спрятаться от кредиторов, но и безболезненно справиться с