иначе, потому что на сходняке был выбран в хранители общака. Это само по себе было немалой честью. Намечалась довольно крупная акция по переброске денег в западные банки, в ней участвовали очень влиятельные люди. А потому решено было соблюдать строжайшую конспирацию, отказавшись от всех прежних привязанностей. Подобный вердикт никого не удивил, хранители принадлежали только общаку, являлись его жрецами и воинами. Каждый из них был наделен немалыми полномочиями. А уж Святой был посвящен в тайное тайных. Об этом вообще знали единицы…
Святой ответил как можно более естественней:
– Мне по-другому было нельзя.
– Это женщина?
– Боже мой, – вздохнул Герасим, – прошло столько лет, а ты все еще мучаешься ревностью.
Оксана чуть пожала плечами:
– Нет, просто мне интересно знать, что может быть для мужчин важнее любви.
– Мне было бы тоже интересно узнать, – Святой улыбнулся и, стараясь перевести разговор в другое русло, сдержанно поинтересовался: – Ты по-прежнему танцовщица?
– Господи, – всплеснула Оксана руками. – Вижу, что ты по-прежнему галантный кавалер. Ты не представляешь, как мне это нравится.
– А если серьезно?
– Ну какая же я, к дьяволу, танцовщица, – рассерженно произнесла Оксана. – Ты посмотри на меня, – беззастенчиво распахнула она полы халата, под которыми он увидел узенькие черные трусики, смотревшиеся просто великолепно на ее слегка полноватых бедрах. Надо было бы закрыть глаза, но Герасим не сумел. – Я поправилась на полтора килограмма. Разве кому-то интересно, когда по сцене скачет толстая тетка! А потом движения уже не те…
– Ты слишком строга к себе, – невольно взялся утешать ее Святой. – У тебя абсолютные пропорции. За тобой школа…
Оксана, похоже, не собиралась прикрывать ноги, а даже чуток подвинулась, чтобы он сумел в полной мере рассмотреть красивый узор трусиков. И вообще, она держалась так, как будто вела беседу не с человеком духовного звания, а со своим старым любовником, заскочившим на полчаса для очередного соития.
– Вижу, что ты действительно монах… У тебя прекрасно получается роль утешителя. Ответь мне… Кому в борделях нужна академическая школа танца?! – вполне искренне возмутилась Оксана.
– Ладно, спорить я с тобой не буду.
По привычке Святой посмотрел в угол, где по обыкновению стояли иконы, и, натолкнувшись усталым взглядом на убогую лепню в виде пузатого кувшина, понял, что прощения ему не видать. Уверенно поднявшись, он подошел к Оксане и нежно положил ей ладони на плечи.
Он раздевал Оксану неторопливо, сопровождая каждое движение поцелуем. И от легких, почти робких прикосновений Оксана невольно закрывала глаза, чувствуя, как ее тело переполняется сладостью.
– Твои руки стали очень нежными, – она чуть приподнялась, когда Святой медленно потянул узкие трусики вниз.
– Я слишком долго учился этому, – признался Герасим.
– Где? В монастыре? – удивленно вспорхнули ее ресницы, но лишь