узнает! Фрэнк, ну как же ты можешь так поступать, думаешь только о себе!
– Нет, Сельма, все правильно. Приходится превратиться в ежика. Свернуться клубком и выставить иголки. Это ты можешь оставаться дома, ты еще в школе, девчонки хорошо устроились. А я больше не могу здесь, идет война.
– Но и мы работаем для фронта! Посмотри, сколько вокруг женщин на мужской работе – кто конку водит, кто снаряды делает. В Совертуэйте даже почтальоном теперь женщина работает. А медсестры! Погляди, сколько их! – горячилась Сельма, обогнав его.
– Ладно, твое мнение ясно. – Фрэнк опустился на камень на краю обрыва, глядя перед собой стеклянными глазами. Выпивка ударила его по ногам, а голова на свежем воздухе начала проясняться. – Ненавижу кузницу. Ненавижу раздувать мехи, разжигать огонь, колотить по раскаленному железу. А он еще вечно на меня нападает. Ты хоть раз видела, чтобы он смеялся?
– Да сейчас особенно не над чем смеяться. А если ты оставишь его одного, и вовсе будет не до смеха. Бедная мама с ума сойдет, оба сына на войне!
– Одним ртом меньше кормить, одной рубашкой меньше стирать.
– Да при чем тут это! Ты оставляешь их в трудную минуту. Никому не станет легче от того, что ты уйдешь в солдаты.
– Мне станет. Я выберусь наконец из нашей богом забытой дыры!
– Не смеши меня, тебе это не идет.
– А ты не указывай, что мне делать и чего не делать, – огрызнулся Фрэнк. – Мы все знаем, ты полна великих идей с тех пор, как увлеклась этим Кантреллом. Да он мигом бросит тебя, нечего и сомневаться.
– Все не так. Мы просто друзья, – вспыхнув, ответила она.
– Расскажи кому другому. Я же видел, как ты складываешь его письма в свою невестину шкатулочку.
– Какую еще невестину шкатулочку? – взвилась Сельма.
– Да ту вот, резную, от бабули Акройд которая тебе досталась. Ты же в ней свои сокровища хранишь.
– Ты рылся в моих вещах?! – возмутилась Сельма, краснея.
– Ага, вот и ты выставила иголки! – рассмеялся Фрэнк, и Сельма невольно засмеялась вместе с ним.
Ох и влетит ему дома… Один за другим все оставляют ее. Их останется всего трое. Но он прав, это его долг. Женщины управятся; вот в школе же мужчины ушли на фронт, и женщины управляются теперь сами. Репетируют выступление на большом благотворительном концерте, младшая группа Сельмы будет гвоздем программы. Так дружно все шьют для них костюмы. Детишки оденутся солдатиками, будут маршировать по сцене и распевать «Долог путь до Типперэри»[11].
Остаток пути они прошли в молчании, и Сельма ломала голову, не жалеет ли Фрэнк о поспешном решении. Даже если так, он слишком горд, чтобы признать ошибку. Да, Бартли редкостные упрямцы, тут уж ничего не поделаешь. Это у них в крови. Но лучше бы мне куда-нибудь спрятаться, когда он сообщит родителям свои новости.
Поезд вез Гая на юг, домой. Он возвращался из полевого лагеря навестить родных и, отрешенно глядя сквозь потемневшее от копоти окно,