С его возвращением ее стройный, упорядоченный мир вдруг перевернулся вверх дном. Господь услышал ее эгоистичную мольбу, но ответ не принес ей радости.
Эсси не нравилась та картина войны, что складывалась у нее по письмам Ньютона. На письмах – когда они приходили – виднелись отпечатки перемазанных землей пальцев. Война была тяжелой, только так прочитывала она его рассказы. Служба Ньюта состояла в том, чтобы чистить орудия и конную упряжь, доставлять депеши на передовую. Зима выдалась суровой, и теперь, если верить газетам, его фронт поддерживает французские войска в местечке неподалеку от Вердена. Писать он старался жизнерадостно, но оговорки, заставлявшие ее все больше беспокоиться, то и дело проскальзывали.
«Тут адски весело, вечно приходится следить, чтобы в голову не угодила какая-нибудь свистящая гадина или шрапнель. Ребята со мной отличные», – писал сын. Он сблизился с пареньком по имени Арчи Спенсли из Бингли. Французские деревни полностью разрушены. И кормят их плохо – всё тушенка да галеты. Французских солдат, сетовал он, кормят куда лучше – даже горячая еда у них есть, «а то, что нам дают, ты и собаке бы не дала». И все же за Ньюта она была относительно спокойна.
А вот о Фрэнке тревожилась все больше. Он попал в неприятную историю: осмелился перечить офицеру, капитану. Тот так дурно обращался с лошадью, что Фрэнк возмутился. Уж он-то всегда горой стоял за лошадей, не терпел никакой грубости к ним. Но слишком он вспыльчив, горяч, не умеет вовремя прикусить язык.
Эсси с облегчением откликнулась на приглашение вступить в новый Женский институт – и то сказать, меньше времени будет на тревоги, да и, конечно, вклад в общее дело пора внести. Дамы хором выводили национальный гимн, щебетали о кухне-готовке и прочих женских радостях, время от времени устраивали конкурсы выпечки и цветочных композиций. Было весело. И совсем не так, как Эсси привыкла в своей общине и своем хоре. А вот Эйса остался совсем один, и это ее беспокоило. Насколько хватало сил, она старалась помогать ему в кузнице, но от жара у нее быстро сдавливало грудь, она начинала хрипеть и кашлять, так что остаться надолго не получалось.
Сельма приглядывала за овощной грядкой, выгуливала лошадей – и по-прежнему строчила письма молодому Кантреллу. А вот брат его недавно возвратился домой, по медицинским показаниям, как говорят в округе. Бетти Плиммер, впрочем, уверяет, что он прекрасно выглядит – она уж рассмотрела, когда он проезжал мимо на материнской кобыле. Леди Хестер пытается устроить его в Шарлэндскую школу инструктором, чтобы обучал кадетов-новичков. Как странно все это. Этель, что на почте работает, обмолвилась: дескать, он молоденькую девушку успел обрюхатить. Да уж, деревенские слухи на кого угодно напраслину возведут и надвое помножат…
Эсси старалась держаться подальше от этих сплетен. Если люди болтают о других, то так же они будут болтать и о тебе – это-то она усвоила давным-давно. Лучше уж домашние дела держать в семье, и если за нежелание судачить кто-то назовет ее угрюмой и нелюдимой, то так тому и быть.
Она шла вверх по