пухлой, мягкой ладошкой хлопнул Хельсмана по спине:
– Захотелось подышать свежим воздухом. Размяться. – Ленски ткнул указательным пальцем себя в тугой живот. – Совсем перестал двигаться. Одышка появилась. По лестнице поднимаюсь с остановками.
– Бегай по утрам.
– По утрам вредно для сердца. Ты, как журналист, связанный с медициной, должен знать. Пробежки следует делать по вечерам, когда организм находится в активной стадии. А я по вечерам работаю. Так что, се ля ви, как говорят французы.
Профессор оглянулся по сторонам, долгим взглядом окинул набережную.
– Кого-то ждём? – поинтересовался Курт.
Англичанин отрицательно покачал головой, быстро глянул на Хельсмана, впрочем, тут же отвёл взгляд.
– Что-то не так?
Ленски замялся, однако тут же встрепенулся, прищёлкнул языком.
– Курт, ты действительно не имеешь никакого отношения к смерти Георга Майера?
Журналист всплеснул руками:
– Опять? Мне что, как попугаю твердить: я был только свидетелем самоубийства. Свидетелем! Меня дважды за четыре года допрашивали в Интерполе. Может, я виноват в том, что не остановил его. Соглашусь, может быть. Но он сам решил уйти из жизни, и я ему в том не помогал. А остановить… Я бы всё одно не успел. Всё произошло слишком быстро. И неожиданно.
– Я тебе верю.
– Веришь? – Курт, резко сунув руки в карманы куртки, встал на пути Ленски. – Ты мне веришь? Мне? Твоему другу?
– Прости, неправильно высказался. – Джордж посмотрел прямо в глаза, не моргая, от чего Хельсману стало не по себе. – Понимаешь, старик, то, что ты мне принёс, я имею в виду дневники Майера, это нечто! За такой материал не грех и убить.
– В смысле?
Ленски вскинул пухлую ладошку:
– Не торопи. Ты кому-нибудь дал копии? Кто ещё работает с ними?
– Никто. Только ты.
Толстые ладошки принялись нервно тереться друг о дружку.
– И у тебя с Майером действительно всё законно?
Курт вскипел:
– Нет, мы с ним играли в русскую рулетку. Показать бумаги? Старик сам, лично утряс юридические вопросы. Я получил подтверждение от нотариуса. Рукописи принадлежат мне на законном основании.
– Это понятно. Но что если на них ещё кто-то претендует? Вдруг Майер не сказал тебе о том, что у него есть наследники? У меня могут возникнуть проблемы.
– В смысле?
Ленски тронул локоть друга, как бы предлагая пройтись.
– Не знаю, случайно или нет, может, провидение свыше, – с последними словами Курт отвернулся, чтобы его глаза не выдали мысли, – но дневники, как ни странно, попали по нужному адресу. То, что в них написано, в большей степени легло в канву моей работы.
– И…
– И это значит, я должен о них рассказать своему руководству.
– С какой стати?
– Ты слушаешь? Дневники перекликаются с моими исследованиями.
– Ну и что? Причём тут дневники Майера? Точнее, мои дневники.
Ленски сокрушённо выдохнул:
– При том. Майер занимался той