умереть тут…
Я вдруг понял, куда привел меня этот путь. За дальний угол конюшни, где с краю зарослей кустов – рукотворная прогалина, испещренная холмиками.
А потом под ногами, в расплывчатом круге света, среди темной земли – появилось что-то светлое. Почти белесое. Даже на взгляд податливое, как размякшая от воды бумага, но это была не бумага, это была кожа, человеческая кожа, черт знает сколько времени пролежавшая в земле, землистая, синюшная…
Я бы заорал, но воздух комком застрял в моем горле, а ноги сами рванули меня назад.
Лишь когда спина уперлась в стену, я осознал, что именно видел в неверном свете фонаря. Нога. Человеческая нога. Лодыжка и ступня. Фонарь высветил только их, потому что я направлял его вниз. Но дальше, в темноте и тумане…
Меня била дрожь. Все мышцы напряглись, и колючий жар разливался по ним – энергия, не находившая выхода. Тело стало будто чужое, а я – лишь гость в нем. Руки, ноги – я их чувствовал, но управлял ими кто-то другой, напуганный до смерти. Я лишь наблюдал за всем этим со стороны. Во сне. Это просто сон.
Я светил фонарем перед собой.
Тот… То, что было впереди – до него всего три-четыре шага.
Я выдернул из кармана Курносого – с ужасом понимая, что это не поможет. Мальчишка был без крови, а тем двоим Гош прострелил головы. И если они могут двигаться… если они все еще могут двигаться… что им мои пули?
И тут я понял. Озарение было ярким, как удар.
Жаль, слишком поздно. Теперь это меня не спасет…
Вот чем занималась Диана. Вот почему она была выжата так, будто жернова ворочала – одной силой мысли. В самом деле почти жернова, и почти одной силой мысли.
Я обреченно ждал, направив фонарь и револьвер перед собой, – но ничего не происходило. Спереди никто не шел на меня.
Сбоку. Сбоку, конечно же!
Я махнул фонарем вправо. Из тумана выступила тень, и я потянул крючок – но не выстрелил. Всего лишь голый куст. Быстрее влево!
Тоже ничего.
Снова прямо перед собой. Но и тут ничего. Лишь клубящаяся темнота тумана.
Значит, они делают что-то хитрее… Она заставляет их делать что-то хитрее…
Сердце вырывалось из груди, пульс гудел в ушах, я махал фонарем из стороны в сторону, тыкая в темноту вокруг. Понимая, что это бесполезно. Вот и все…
Вот и все…
Я стискивал револьвер, сжимал фонарь. Только бы не погас, только бы не сейчас… Хотя и это уже ничего не изменит…
Вот и все…
Я потерял счет времени.
Минута? Две? Полчаса? Не знаю, сколько я простоял так, дрожа и задыхаясь, от ужаса почти перестав замечать смрад разлагающихся тел.
Время шло, а вокруг была лишь темнота. И тишина.
Револьвер в руке стал скользким. От осевших капелек тумана, или от моего холодного пота? Рукоять выскальзывала из руки.
Наконец я решился. Зажав ствол под мышкой, я быстро отер руку о рубашку под плащом, и снова стиснул рукоять.
Но вокруг ни звука, ни движения. Луч фонаря вырывал из темноты только тень справа – обглоданный темнотой