ане и герои вымышлены, все совпадения с реальными людьми случайны.
Иллюстрация: Светлана Абрамова
Стати лошади
Части амуниции
Схема конного клуба
От автора
Всё началось, когда я ни с того ни с сего решила почистить свои переписки «Вконтакте». Так я снова наткнулась на её страницу – в последний раз мы переписывались почти десять лет назад, и переписка эта – с матерными угрозами. Но это всё враньё. Наши последние слова друг другу были совсем другими.
На аватарке она до сих пор держит недовольного кота и широко улыбается. А в диалоге угрожает разбить мне е… лицо, пишет, требует денег – тысячу рублей, сумму целой жизни для пятнадцатилетней девочки – и по пунктам расписывает, что мне нужно сделать, чтобы меня не побили она и её «друзья».
Помню, как обиделась на слово «друзья». Ревновала страшно.
Все эти почти-десять-лет она была незримо рядом со мной. Рядом со мной и Алёной – с ней вы ещё познакомитесь. Мы никогда не разговаривали о ней по-настоящему, ограничивались сухими напоминаниями о нашем прошлом и многозначительным молчанием.
А всё это время я видела её.
Вот она в волосах трёхлетней огненно-рыжей девочки. Вот мой одногруппник подкуривает толстую сигарету с рыжим фильтром точно так же, как когда-то подкуривала она. Вот я ловлю взгляд совершенно незнакомой мне недружелюбной женщины – и ясно вспоминаю её зелёные глаза с выцветшими, жёлтыми ресницами.
Правда, снилась она мне за это время редко. Раз, или, может, два.
Я прочитала те сообщения и решила, что это не должны быть последние слова, которые мы сказали друг другу. Она стала для меня плохой компанией, связываться с которой родители не советуют, но которая в конце концов куёт из тебя – тебя, капля за каплей смывая с твоего характера липкие слои чужого, навязанного, и выпуская тебя на волю, как пресловутую птичку.
Я стала её частью, а она стала частью меня. Такие люди должны жить, решила я, и задумала переселить её из отсыревшей древесины гроба на свежую типографскую древесину книги.
Жаль, что жизнь устроена таким подлым образом. Никто заранее не подскажет, когда вы в последний раз поговорите с лучшей подругой или поцелуете любовь всей жизни. А когда вам пятнадцать, вы ни за что не поверите, что скоро жизнь начнёт мчаться со скоростью пьяного мотоциклиста и что все синяки на вашем сердце когда-нибудь покажутся вам детскими и глупыми, а некоторые вы и вовсе начнете считать играми собственного воображения. Возможно, если я встречу на улице кого-то из того времени, кого-то, по кому так мучительно страдало моё подростковое сердечко, я просто не узнаю его и пройду мимо, даже если он наденет ту самую толстовку, в которой звал меня гулять в самый первый раз.
Я посвящаю ей каждое слово. И, раз она жива на этих страницах, я позволю себе напомнить ей кое-что.
Этери, ты обещала на небесах попросить для меня самого лучшего ганновера. Не забудь!
Часть 1. За неё
Вверх-вверх-вверх до небес
Я залез сюда не знаю зачем, но уже залез
Loc-Dog
1
Я остановилась в подъезде и вытерла с лица остатки крови. Последние сгустки испачкали манжет розового свитера, а засохшая кровь осыпалась на пол, как старая ржавчина.
Медленно поднимаясь на свой этаж, я думала, что большого смысла в этой процедуре не было. Если я сломала нос, мама это заметит.
Когда она здоровалась со мной и спрашивала, как прошла тренировка, я смотрела куда-то в сапоги.
Переодеваться в комнате было нельзя: если одежда тоже в крови, мама успеет сделать бог-знает-какие выводы, пока я в душе бока намыливаю. Поэтому я разделась в неприлично маленькой ванной комнате, где даже развернуться получалось с большим трудом.
Я сбросила одежду в стирку и даже не взглянула на себя в зеркало. Мышцы расслабились под напором горячей воды. Я присела на неудобное дно ванны, подогнула под себя ноги и уставилась в блестящее отверстие слива. В голове не было ни единого звука. Спину обожгло металлической болью. Тонкие струйки крови, в голубой ванне казавшиеся чёрными, окутали мои ступни и окружили слив – он засиял уже чёрным блеском. Каждая секунда боли снова и снова возвращала меня к той злополучной леваде1.
Вот я подхожу к ограждению, вижу его. Он стоит на другом конце загона, крупом ко мне, но я уверена – он знает, что я пришла, он меня видит. Я неловко перебираю в руке ярко-оранжевую лейцу2. Открывать ворота мне не хочется – Лорд известен своей способностью убегать из левады, а мне этого допустить нельзя, мне первый раз доверили забирать его одной. Я прекрасно видела, сколько проблем он доставлял