начали работать над тем, чтобы сделать обучение магии более доступным – для этого они распускали афразианские монастыри и основывали новые учебные заведения для народа.
Король Эзбан хотел, чтобы Реновия стала не просто сильной, – он желал, чтобы она стала самым процветающим и передовым королевством из всех, светочем искусств и магической премудрости. И он понимал, что ради достижения этой цели, надо чтобы власть имущие, как он сам, ослабили контроль. К окончанию своего царствования он воплотил идею равноправия в куда большей степени, чем любой другой из государей Реновии. Он отменил обязательные рекрутские наборы, снял торговые барьеры на границах, в результате чего пряности и редкие ткани стали более доступны. А кроме того, он повелел монастырям открыть свои двери всем, кто нуждался в помощи, – больным, голодным.
Но и этого было недостаточно для того, чтобы снять с Эзбана подозрения, тем более что афразианцы всячески подогревали их, неустанно вливая в сознание людей ложь. И некоторые из них вступали в секту вместо того, чтобы принять перемены, поскольку были убеждены, что скоро Эзбан покажет свою истинную сущность и все увидят, в чем в действительности состоит его план. По их утверждениям выходило, что, завоевав доверие народа и упразднив аббатство Баэр, он станет использовать Деянские свитки исключительно для своей выгоды и начнет тиранить своих подданных вместе с молодой женой-чужеземкой.
Если бы только Эзбан нанес удар по монахам сразу. Но он считал, что его дела будут говорить сами за себя, что благодаря им народ поймет, что все обвинения в его адрес – ложь, и таким образом он сможет победить.
Это было его самой большой ошибкой.
В конце концов афразианцам стало уже недостаточно просто свергнуть Эзбана, и они замыслили убить короля и его беременную жену, разогнать его совет и посадить на престол одного из своих.
Но шпионы короля, руководимые Кордином Холтом, сумели проникнуть в секту и предупредили Эзбана до того, как афразианцы успели нанести удар. Королевское войско взяло аббатство штурмом, застав монахов врасплох накануне задуманной ими атаки, и положило конец и их заговору, и их секте.
Вернее, так считалось. Кэл вздыхает. Теперь он знает правду. Афразианцы далеко не побеждены. Более того, они сумели завербовать в свои ряды принца Аласта. Человека, столь преданного королеве, что он так и не женился и не имел собственных детей. Толковали, что он посвятил свою жизнь защите кронпринцессы.
Кэл прислоняется к стене. Наконец появляется дворцовый паж, чтобы поприветствовать его, затем исчезает за дверью. И через несколько мгновений возвращается и вводит его в личную приемную королевы.
Узнав, что он прибыл во дворец, она не медлит. Стало быть, она ожидала его.
Два лейб-гвардейца берутся за затейливые золотые ручки трехметровых арочных дверей из красного дерева. Несмотря на свои размеры, они бесшумно отворяются наружу.
Длинная богатая ковровая дорожка