Ана Феррейра

Амадора. Та, что любит...


Скачать книгу

и начинающееся точно так же. Ассистентки уже собирались выбросить его в мусор. Ясно, что эти три письма были написаны и присланы одним и тем же лицом. Первый абзац был одинаковым во всех трех, дальнейшее было различным.

      Вкратце, дело было так:

      В первом письме они влюбляются, женятся и всю жизнь проводят вместе в розовом домике.

      Во втором варианте они просто смотрят друг на друга – и так проходит вся их жизнь. Только в старости они отдают себе отчет, что поезд ушел.

      В третьем – они выходят из ресторана, проводят вместе бурную ночь и больше никогда не встречаются.

      Написал их он. Дон-Жуан. Никакого сомнения.

      Ассистентки отобрали третье, подумав, что первые два – это просто копии. Некоторые корреспонденты присылали одну и ту же историю по два-три раза. Я убедилась, что мои помощницы читали только начало писем. Только я смогла выбрать первый вариант.

      Запыхавшись, я влетела в ресторан. За моим столиком сидел он. По-прежнему красивый. Я улыбнулась и села. Он подарил мне розу (ее лепестки я храню до сих пор). Мы поговорили о жизни. Он так и не раскрыл мне тайну книги. Сказал, что взял ее в отцовской библиотеке и не обратил ни малейшего внимания на звездочку на форзаце.

      – Все рисуют звездочки, – пояснил он, – звездочки, сердечки, квадратики, цветочки.

      Черт побери! Не могло это быть простым совпадением… Какое разочарование! Я ожидала героического повествования, тщательного описания стратегии, разработанной для того, чтобы добыть мою книгу… Ничего подобного! Потом я подумала, что он начнет разговор о картине из ресторана и о встрече Данте с Франческой в аду, описанной в «Божественной комедии»… Не было и этого. Может быть, он еще даже не дошел до этого круга ада, а может быть, не знал, что это за мужчина и женщина на картине. Это уж я такая дура, что пытаюсь объяснить и связать всевозможные факты… Я готова была прийти к выводу, что он забавляется со мной, что все продумано, что карты судьбы он тщательно изучил и перетасовал – картина, книга, молчание… Нет. Быть может, он знаком с Николау? И с Никодемусом? Мир-то тесен… Нет. Неважно, какая мне разница, мне просто хотелось видеть его, и он здесь… Так хотелось… Этой ночью мы не предавались любви, но, сев в машину, обнимались и целовались, как только могли.

      Наутро Дон-Жуан звонит, просит книгу, и я подавилась пирожком, узнав, что он уже в подъезде моего дома.

      – Заходи.

      Я открыла дверь. Он ничего не заметил. Я задыхалась, слезы текли у меня по щекам. Тут он понял, что мне что-то не в то горло попало. Постучал мне по спине, поднял голову и руки, чтобы избавить меня от удушья. Вскоре я пришла в себя и выпила стакан воды.

      – Прошло?

      – Прошло.

      – Теперь нормально?

      – Нормально. Я уж думала, помру… Пирожком подавилась. Хочешь кусочек?

      – Нет, спасибо.

      – Извини, что так тебя принимаю…

      – Мне не терпелось тебя увидеть.

      – Хочешь соку, кофе?

      – Хочу тебя.

      Не