Леопольд фон Захер-Мазох

Губительница душ


Скачать книгу

Господин Пиктурно?

      – Да... Поговорите с ним.

      – Прежде чем принести его в жертву, я попробую обратить его на путь истинный.

      – Напрасный труд, этот человек должен погибнуть... Я сумею лучше вас устроить это дело. Мальчик влюблен в меня по уши и готов повиноваться мне беспрекословно, – прибавила еврейка, уходя обратно в кабачок. Эмма заглянула в окно.

      Ее глазам предстала обширная комната с почерневшими стенами, на которых были развешаны плохие гравюры. Широкая выручка<$FКонторка с ящиком для хранения денег, касса.> да несколько столов и скамеек составляли всю ее меблировку. В углу за печкой сидел молодой человек лет двадцати и, по-видимому, дремал. Это был Юрий, один из самых ревностных помощников содержательницы кабачка. Перед выручкой, развалясь в старом ободранном кресле, сидел юноша с вьющимися черными волосами и не спускал глаз с прекрасной еврейки. Это был Владислав Пиктурно, студент Киевского университета, сын богатого польского землевладельца. Судя по наружности, он был человек робкий, застенчивый, даже апатичный.

      Дверь медленно отворилась и на пороге показалась Эмма – Рахиль бросилась к ней навстречу.

      – Пожалуйте, барин, – сказала она. – Что прикажете подать, рюмку вина или коньяку?

      – Коньяку, – отвечала Эмма, садясь на скамейку у одного из столов.

      – Кто это? – спросил Пиктурно у еврейки.

      – Не знаю, – ответила она, – он никогда не бывал здесь.

      – Ты лжешь! Это один из твоих обожателей... Как его зовут?

      – Откуда же я знаю? Спросите у него сами.

      – Вы, вероятно, студент здешнего университета? – обратился Пиктурно к мнимому молодому человеку.

      – Нет, я в Киеве только проездом.

      – Вы едете в Одессу?

      – Да, в Одессу.

      Наступила довольно продолжительная пауза. Рахиль собрала пустые бутылки и грязные стаканы и вышла из комнаты.

      – Прелесть, что за женщина, не правда ли? – подмигнул студент в направлении двери.

      – Эта еврейка?

      – Ну да!

      – Я совершенно равнодушно отношусь к женщинам, они мне давно надоели!

      – Понимаю! Но времена Онегина и Печорин уже прошли. Наше поколение смотрит на женщин иначе и признает их созданиями низшей организации по сравнению с мужчинами.

      – Вы забываете, что между женщинами есть своего рода хищницы, готовые растерзать вас с улыбкой на устах.

      – Положим, что и так, но мы живем, любим и наслаждаемся жизнью, не помышляя о таких ужасных последствиях.

      – Ну, стоит ли ради этого жить на свете?

      – Заметно, что вы начитались Трентовского<$FПольский Шопенгауэр. (Примечание автора.)>.

      – Я и в руки не брал ни одного из его сочинений.

      – Почему же вы, в ваши годы, с таким равнодушием, даже с таким презрением относитесь к жизни?

      – Потому что сознаю все ее ничтожество, – отвечала Эмма, – и вижу в ней лишь временное и утомительное странствование, нечто вроде чистилища. Назовите мне хоть одно наслаждение, которое не окупалось бы потом кровью или слезами нашего ближнего? Куда ни посмотришь – везде кража,