заначки. Мы втроём вызвались всё это отнести, в том числе один, который уже успел потрахаться с Катей. Девушку звали Катя, она была, действительно, симпатичная, но довольно вульгарная особа. Манеры Катины оставляли желать лучшего, видно было, что девушка не обременена воспитанием и образованием. Мы нашли её на опушке, она спала, раскинувшись прямо на траве. Увидев нас, очень обрадовалась и тут же принялась с нами заигрывать. Мы вручили ей еду и водку и стали устанавливать палатку. После этого затащили внутрь матрасы и одеяло с подушкой. Катя, уже под хмельком, тут же забралась в палатку и зазывно крикнула изнутри:
– Ну, кто первый?
Мы по очереди побывали в палатке, после чего отправились спать в казарму. По дороге в казарму мы хором решили, что надо бы её отмыть и вообще мыть регулярно. В том, что девушка у нас надолго, уже никто не сомневался. Когда мы вернулись в казарму, на смену нам отправилась следующая партия человек из десяти. До утра в палатке побывало в общей сложности человек тридцать.
Утром о девушке знала вся рота. Мы установили график посещения, и каждую ночь Катя принимала до пятидесяти бойцов. Днём, если была возможность, мы приносили ей еду и иногда выпивку. Для гигиенических целей прикатили на тачке сорокалитровый бачок воды, мыло и марганцовку. Пару раз в неделю по ночам её проводили на территорию части в душевую, чтобы она могла помыться. А ночью Катя принимала гостей. В палатку мы уже забирались человека по 3—4. Катя отрабатывала всеми частями тела: влагалищем, ртом, руками и задним проходом. Она была какой-то ненасытной, и только под утро было видно, что устала. Днём она обычно спала, просыпаясь только затем, чтобы поесть.
Так продолжалось всё лето и только в сентябре, когда пошли дожди, очередная группа «женихов», придя к палатке, Катю не обнаружила. Палатка была пустая. Пацаны попытались её искать по всей округе, но не обнаружили, и больше мы её не видели.
Собственно, это я всё к чему? Хотим ли мы этого или нет, но это существует, другой вопрос, как к этому относиться? По крайней мере, у меня язык не повернётся обвинить этих женщин в аморальности и сравнивать с мошенниками на дорогах и нечистоплотными гаишниками. В первом случае женщина честно отработала свои деньги, а во втором безвозмездно осчастливила триста человек. Возможно, моё заявление кого-то оскорбит, например, честных сотрудников ДПС, которые, наверное, существуют. Но я считаю, что жулики всех мастей, включая и нечистоплотных гаишников, безнравственнее и аморальнее, чем те, в общем-то, несчастные женщины, о которых я написал.
То есть, всем этим хочу сказать, что любая проститутка, честно выполняющая свою работу, гораздо нравственнее и морально чище, чем гаишник, сшибающий пятерки, десятки или даже сотни тысяч рублей на дороге.
Что делать с моими записками?
Когда я принял решение о суициде (хорошее слово, произносится легко по отношению к себе в отличие от слова самоубийство),