всеобщее благоденствие… Как ты умудряешься верить в это?! Тебе ли не знать, что все это сказки?! Ничего не стоящие сказки!
Я отвернулась, не желая отвечать. Другой реакции на свой поступок я и не ждала. Я считала себя обязанной оповестить семью Коган о трагедии и сделала это. И да, пусть это иллюзия, но мне хотелось, чтобы смерть примирила разбитую семью.
– Семнадцать лет назад отец Льва вышвырнул из дома собственного сына, – спустя некоторое время заговорил Илья. – В тот день он сказал, что сын его умер и Льва он не знает. Он лишил его наследства и финансирования, запретил членам семьи даже произносить его имя. Ни его мать, ни сестра не посмели перечить. И все семнадцать лет они не нарушали запрет.
Илья рассказывал историю мужа тихим надтреснутым голосом. Присев на скамейку под цветущим каштаном, я внимательно слушала его, надеясь узнать о той части жизни Льва, что всегда была закрыта для меня.
– Все семнадцать лет Лев пытался доказать отцу и самому себе, что он достоин своей семьи. Достоин их прощения. Но все его усилия так и остались тщетными.
– Никто не заслуживает такой кары, – едва слышно произнесла я.
– Мы все заслуживаем то, что имеем. Значит и Коган-старший заслужил такого сына, как Лев.
Я прикрыла глаза, не желая соглашаться, но оставила свое мнение при себе, предпочтя выслушать Нечаева. Он же со взглядом, обращенным в пустоту, продолжал говорить:
– Знаешь, ведь Лев действительно верил, что ваш брак сможет помочь ему вернуться в семью. Он не желал признавать этого, но догадаться не стоило особого труда. И что в итоге? Он проиграл. Снова. Мертвые не воскресают.
Последняя фраза Нечаева, будто хлыстом, ударила меня. Я вздрогнула и сжала руки в замок, боясь, что они выдадут мое волнение. Какое-то время мы просидели в давящей тишине, и вдруг Нечаев посмотрел на меня и будничным тоном сказал:
– Выпьем кофе? Похолодало…
Не дожидаясь ответа, он пошел к перекрестку. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Я вглядывалась в его лицо, но не было на нем и следа недавних переживаний. Даже походка его теперь казалась другой. Привычно уверенной и энергичной.
Выбрав столик у окна в маленькой кофейне, Илья сделал заказ. Он не проронил ни слова, пока его не принесли, а стоило официантке отойти, заговорил:
– Тебе нужно быть осторожной с Заречным.
– Вот как? – вскинула я брови. Внезапная смена темы настораживала.
– Он давний клиент Льва, – помешивая изящной ложечкой кофе, говорил адвокат. – Один из самых денежных. Пусть тебя не обманывает его вид. Парень не прост. Цели своей всегда добивается, будто из стали слит.
– Под внешностью благородного шевалье скрывается плут и мокрушник?
– Нет, – усмехнулся Нечаев. – И он, и его методы чисты. Насколько это возможно, разумеется…
– Разумеется, -хмыкнула я. – Чистые руки, горячее сердце, только погон да ордена за благородство не хватает.
– Он вложил целое состояние в одно дело, – не обращая внимания на мою язвительность, говорил