приподнял брови.
Терра спряталась за дверью.
– Я не одета.
– Кого ты стесняешься? Своего мужа?
Терра молчала.
– Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать! – раздраженно произнес он.
Терра поняла, что он имел в виду. Взглянув на руку с кольцом на пальце, она вздрогнула и распахнула дверь настежь.
– Не думай, что я боюсь чего-то. Просто, не желаю мозолить тебе глаза, вот и все.
Гелиан обернулся и проводил ее взглядом до кровати, на которую Терра присела. Она вытянула ноги и подобрала подол рубашки, оголяя колени. Прикоснувшись пальцами к своей распухшей, синей лодыжке, Терра поморщилась от боли и опустила подол рубашки вниз.
– С чего ты решила, что мозолишь мне глаза? – обратился к ней Гелиан.
– Ты сам сказал, что тебе смотреть на меня тошно, – пожала плечами она.
– Ты была пьяна, – напомнил он. – Всю ночь пила и пьяной под руку с Юрием престала передо мной и моей семьей! Где ты шаталась?! – повысил тон Гелиан. – Где разодрала себе щеку и ногу поранила?!
– Я не шаталась! – закричала Терра и стукнула кулаком по кровати. – И не смей со мной в таком тоне говорить! Перед тобой не блудная девка!
– Тогда и веди себя достойно! Как подобает!
Прав он был… Не гоже девице добропорядочной напиваться и ночью одной по поселку бродить…
– Я у Прокофьи ночевала, – сбавив тон, объяснила Терра. – Если бы жива она осталась – подтвердила бы слова мои.
Она отвернулась и прижала ладонь к губам. Повисло молчание. Гелиан медленно приблизился и присел перед ней на корточки. Приподняв подол рубашки, он стал разглядывать ее огромный синяк:
– Ты упала?
– Да. Споткнулась обо что-то и рухнула.
– Так и голову могла разбить, – Гелиан опустил рубашку и оставил ногу Терры в покое.
– Могла, но не разбила…
– Но щеке досталось.
– Заживет.
Гелиан опустил голову и исподлобья взглянул на Терру:
– Антон кожу тебе опалил. За это он уже наказан.
– И что ты с ним сделал? – нахмурилась она.
– Ему было больно. Но все заживет.
Дня три назад Терра улыбнулась бы его словам. Сейчас же улыбаться ей совсем не хотелось. Плакать – возможно, но слез не было.
– Могу я взглянуть на твои ожоги? – спросил Гелиан.
– Нет, – отрезала Терра, а он не стал настаивать.
Она слишком устала. Ей не хотелось ни его прикосновений, ни его взглядов. Она хотела лечь на кровать, спрятаться под одеялом и больше никогда оттуда не вылезать. Терра хотела увидеть своего отца живым, хотела поговорить с мамой, посмеяться с Лисой над Шанталь, спросить у Прокофьи, какую пасту приложить к ранам…
– Почему ты не плачешь? – спросил Гелиан. – Зачем сдерживаешься?
Терра поджала губы:
– Слез не осталось.
– Это глупо, ты же понимаешь? – не скрывая раздражения, буркнул он. – Нельзя все держать в себе. От этого можно сойти с ума.
– Ни слезы, ни бормотуха не смогут ничего изменить.
Холодный