произнося слова раздельно и громко, как принято разговаривать с глухими и иностранцами: – Ты понимаешь, что у нас в стране не принято такого делать? Ты понимаешь, что ты общественный порядок нарушила? Что могла половую инфекцию получить?
– Да-да, я разумею, – девчонка отрицательно замотала головой.
– Что ты, говоришь – разумею, а сама головой мотаешь?! – напустился на нее Вилен.
– Погоди, – осадил друга начитанный Владик. – Она и впрямь из Болгарии, а они там, когда «нет», кивают, а когда «да» – наоборот, головой мотают, – поделился он сведениями, почерпнутыми из журнала «Вокруг света».
На вид девушка была им ровесница, а может, чуть старше. Какая распущенность, подумал Владик: приехала в незнакомую страну – и сразу обжиматься по кустам с парнями. Вдобавок гнусный какой мужик! Оставил ее. Умотал. Хорош гусь! Бросил девушку в беде. А если б мы оказались не оперативным отрядом, а, наоборот, хулиганами?
– Плохой у тебя товарищ оказался, – укоризненно проговорил он вслух, адресуясь к незнакомке. – Бросил тебя.
– Да-да, – она согласно помотала головой из стороны в сторону. – Он недобыр.
– Хватит вам ее воспитывать, – недовольно проговорил Радий. – Пусть идет своей дорогой. – А потом продолжил, как бы про себя: – Странно, что ребята нами еще не интересуются, – и выглянул за полог дерева.
Возле зеленых насаждений у кромки воды, метрах в ста пятидесяти от друзей, тем временем явно что-то происходило. Весь их отряд сгрудился там. Парни окружили кого-то полукольцом. Кого – видно не было, лишь внутри круга раздавались порой мужские выкрики и женский крик. К месту происшествия неторопливо приближались милицейские.
– Вот и славно, – сообщил Радий, вернувшись внутрь древесного полога. – Ребятки заняты, до нас им дела нет. Самое время сматывать удочки. – И он снял со своего локтя повязку дружинника и сунул в карман. – А то я себя отчасти фашистом чувствую, участником облавы на партизан. И поймали мы Зою Космодемьянскую, – кивнул он на девушку.
– Ты бы придержал язычок-то, Радий, – строго сказал Вилен.
– Да, тем более при иностранке, – поддержал друга Владик.
– Она все равно ничего не понимает, – махнул рукой Рыжов. И вдруг совершенно неожиданно обратился к девушке: – Пойдем, я тебя провожу. Ты где живешь? – А потом повторил по-английски: – Летс кам. Вэа ду ю лив?
Девушка просияла и проговорила на неплохом инглише:
– Ай лив эт зе хотел, неймд «Бурятия». Летс го?[7]
Владик в первый момент даже растерялся от напора, с которым Радий стал атаковать иностранку. А в следующий миг подумал: «Нет, шалишь! Я не уступлю!» И если минуту назад еще имело значение, что совсем недавно девушка обжималась в кустах с отвратительным бугаем, то теперь начисто забылось. Остались лишь девушка – и друг Радий. И его нельзя было к ней допустить. Поэтому Владик тоже снял с рукава повязку, сунул ее в карман и проговорил, обращаясь к Вилену:
– Я, пожалуй, тоже пойду. Прикроешь