на ощупь, а на дне плескалась затхлая вода – путешественникам любезно предлагали ополоснуться после дороги. Регарди не смог подавить брезгливость и уступил место дяде, который вылил себе на голову едва ли не всю воду, нисколько не позаботившись о том, чтобы оставить ее другим. Впрочем, судя по звукам, Нуф и два других пирата, Гастро и Марус, не побрезговали тем, что осталось от Абира в тазу.
Понимая, что не заставит себя сесть на кровать-тюфяк, от которой пахло телами сотен спавших на ней людей, Арлинг нашел место у дыры в стене, которая должна была изображать окно. Стекол не было, и с улицы беспрепятственно залетали звуки и запахи портового города, обильно сдобренные песком и пылью. Впрочем, в комнату изредка заглядывал ветер, который приносил с собой тучи сора, но Регарди был рад и такому подобию прохлады.
Арлинг надеялся, что они пробудут в этом захолустье недолго, но дядя был безжалостен.
– Ну и пекло, – проворчал он, роясь в дорожных мешках. – Чую, что из-за этой чертовой ярмарки застрянем надолго. И чего Гебрус так боится? Охраны столько, будто сам император вздумал посетить это сборище уродов. Вот же зараза! Даже шибанское отродье здесь. Портовые крысы, чтоб им на этой жаре спечься. Гастро и Марус, пойдете со мной, а ты, Нуф, побудешь с Аром. Должен же быть хоть один караванщик с башкой на плечах, а не в заднице. Будем к вечеру. Не шумите тут и не высовывайтесь. Нуф, за моего племянника головой отвечаешь.
Лучше бы дядя этого не говорил, потому что малец отозвался тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– Не волнуйтесь, капитан! Я о нем позабочусь.
Подозрения Регарди были не напрасны.
Как только Абир вышел, Нуф опасно приблизился, а в следующий миг Арлинг почувствовал его руки на своих ногах – его пытались связать. Похоже, о том, чтобы подружиться с юнгой придется забыть. Терпеть такое отношение Регарди не собирался и с ревом навалился на мальчишку, вцепившись в него мертвой хваткой. Однако Нуф не растерялся и ловко перевернул его на спину – судя по всему, он побывал не в одной потасовке. Не желая уступать, Арлинг замолотил руками, и они покатились по полу, задевая тюфяки и шершавые стены, которые обсыпали их известкой и насекомыми. Так они докатились до таза, который с дребезгом загремел по полу, заставив обоих испуганно замереть. На грохот должны были сбежаться все соседи вместе с хозяином, но ничего не случилось. Или такие звуки были привычным делом в гостинице, или всех сморила жара, и никому не было до них дела.
– Ты что творишь? – прохрипел Арлинг, не разжимая пальцев на волосах Нуфа. Впрочем, положение у него было все равно проигрышное, потому что Нуф держал его за горло.
– Хочу тебя привязать, чтобы ты не сбежал, – прошипел в ответ юнга, разжимая хватку. Видимо, вспомнил про свою голову, которую Абир обещал повредить, если с Арлингом что-нибудь случится.
– Тронешь меня еще раз, и останешься юнгой на всю жизнь, – угрожающе прошептал Регарди. – Двадцать плетей тебе мало? Еще получишь! Я в своем уме и высовываться