вернутся через полтора месяца, – кивнула Ольга. – Значит, это время у нас есть. Но для большинства работ нужны документы – паспорт, диплом об образовании. Не знаю, так ли устроено у вас, но даже если так, с собой у тебя их нет… Если с паспортом я хочу попросить помочь Олега – для начала, правда, придется всё ему объяснить, и вряд ли это будет просто…
– Оля, кто это? – перебила Мауйя. Ольга не сразу поняла девушку, так как её мысли работали совершенно в другом направлении. Рука гостьи указывала на один из рекламных щитов, на которые Ольга давным-давно привыкла не обращать внимания. Но что-то в голосе Мауйи – смесь испуга и удивления – заставило девушку приглядеться к щиту внимательней. На нем была реклама одного из самых популярных в стране частных банков. Банк был назван по фамилии владельца, и на плакате был изображён он сам – мужчина в дорогом костюме и с дорогими часами призывал открыть счет. Ольга почему-то была уверена, что внимание её гостьи привлекли вовсе не дорогая одежда мужчины…
– Это Марк Киселев, – объяснила она. – Он владеет «Банком Марка Киселева». Один из самых богатых людей страны, насколько я знаю.
Мауйя побледнела.
– Марк? – переспросила она, хотя Ольга не сомневалась, что девушка прекрасно её слышала.– Он выглядит точь-в-точь как мой муж… И даже имя практически совпадает. Тебе не кажется, что этого слишком много для совпадения?
6
Я бросаю вслед
Эти злые слова, как будто ножи.
Меня больше нет,
Я давно заблудилась во лжи
Твоей.
Словно сны мои были сильней,
Чем реальность твоей любви.
Когда я писала стихи,
Бросала дела –
По сто раз меняла
Косметику и духи,
Пока часами тебя ждала.
И всё равно оставалась одна.
Пила обиду до дна.
А теперь я бросаю тебя,
А тебе – эти злые слова,
Вонзенные мне в сердце ножи.
И всё-таки знаю, что я права,
Что решила не жить во лжи.
Больше мне никогда
Не пиши.
Выражение на лице Ольги стало таким, словно она боялась, что я упаду в обморок. Она была недалека от истины. С плаката на меня смотрели глаза моего бывшего мужа – это было его лицо, характерная для него поза, и даже то, как уверенно он держался перед камерой, говорило мне о том, что это и есть Марк. Марк Кис, фамилию которого я всё ещё ношу.
Но, учитывая обстоятельства, в которых я оказалась, это абсолютно невозможно. Это никак не может быть Марк. В последний раз, когда я его видела, он приводил в действие свою ужасную машину, собираясь уничтожить наш мир, разрушить все жизненные устои. И тогда он выглядел безумным и в то же время холодно-спокойным – пожалуй, как и все, кто уверен в своей абсолютной правоте… И он, человек, который носил меня на руках и готовил завтраки, который обещал быть со мной в горе и в радости,