четырех жен, чтобы жениться двенадцать лет назад на молоденькой тогда княжне Ломидзе-Садогуровой.
Александр, в парадном мундире конечно же, находился среди гостей, вынужденный поминутно раскланиваться, пожимать протянутые ладони, а то и слегка обниматься с тем или иным бывшим или действующим офицером. Конечно же, Бежецкий не был новичком в этом просторном аквариуме, наполненном яркими представителями вида «царицынус уланус», – еще полтора с лишним десятка лет назад его посвятили в ряды уланского братства, сопливого еще подпоручика, едва привыкшего к звездочкам на плечах… Мог ли он мечтать тогда о том, что будет когда-нибудь принимать самого государя императора, да еще на правах хозяина?..
– Ба-а! Кого я вижу! – К Бежецкому, сильно хромая и опираясь на массивную трость, приблизился худощавый, хотя и широкий в кости, убеленный сединами господин, в котором Александр с трудом узнал командира своего первого эскадрона ротмистра Ковалевского. – Сашенька Бежецкий собственной персоной!.. Наслышан, наслышан о ваших успехах! – После крепкого дружеского рукопожатия старый служака, не отпуская руки Александра, откинулся назад, чтобы лучше его рассмотреть. – Изволили стать батюшкой великого князя? С вас причитается! – рассыпал по-стариковски дробный смешок Дмитрий Аркадьевич и шутливо погрозил зажатой в кулаке тростью. – Совсем забыли нас, старую гвардию…
За разговорами, приветствиями и поздравлениями знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых людей незаметно пролетело время, остававшееся до визита императора, поэтому Бежецкий спохватился только тогда, когда по гостиной пролетел шепоток: «Едут, едут…»
Одернув украдкой мундир и скосив глаз на огромное, в полтора человеческих роста зеркало, полковник ее величества лейб-гвардии Уланского полка поспешил во двор, чтобы встретить самого дорогого гостя…
Обед давно был в разгаре, и над огромным столом в виде буквы «П» с сильно укороченными ножками висел звон столовых приборов и гомон голосов.
Накрыт был стол, по давным-давно устоявшейся среди «царицыных улан» традиции, исключительно серебряными приборами с позолотой, поэтому даже изрядно разворошенный сотнями вилок и ножей натюрморт, несомненно, снискал бы славу кому-нибудь из «старых голландцев», дерзнувшему его запечатлеть на полотне, и впечатлял своим великолепием.
Не будем останавливаться подробно на содержимом десятков судков, блюд, супниц, салатниц, кокильниц и кокотниц, скажем только, что оно конечно же полностью соответствовало рангу собравшихся здесь гостей и ничуть не посрамило благородного металла, который наполняло.
Во главе стола сидел, естественно, сам государь, имея по правую руку действующего командира полка в лице Бежецкого, а по левую – самого старого из прежних, Сергея Витальевича Победоносцева. Вокруг основной троицы и напротив ее сели остальные старые командиры вперемешку со штаб-офицерами и