мир, – именно непредсказуем. Может быть, он, не закончивший философский факультет и не читавший Льва Веккера8, и сам об этом не знает. Но он как… Солнце! Стохастический – то есть с элементами случайности, включённый в теорию всевозможных вероятностей. Если вы думаете, что знаете, что Солнце взойдёт завтра утром, имейте в виду: вы этого не знаете, вы в это верите. Откровенно говоря, мы вообще мало знаем про поведение Солнца: «захочет» – взойдёт, не «захочет» – нет. Мы можем только верить (собственно, это и делаем) в то, что оно взойдёт. И слава богу, пока оно нас не подводило.
Так и со Стасом. Марина не может «знать», изменит ей Стас когда-нибудь или нет. Это заставляет её тревожиться и злиться на него.
«Знание» и «вера» – разные категории.
«Знание» – это тогда, когда можно логически или фактически обосновать и проверить на практике реальность и закономерность явлений. Порой нам кажется, что мы что-то «знаем», ведь это ясно как белый день. Но даже самые прогрессивные учёные не скрывают, что причинно-следственные связи, которые они изучают, – это далеко не истина, а попытка лучше адаптировать реальность под себя. Процессы научного познания идут медленно, ведь необходимо эмпирически проверять связи явлений и их взаимоотношений. Жизни одного учёного никогда не хватит на полное познание истины, «эстафета» передаётся из рук в руки, а настоящие экспериментаторы-учёные склонны, как и их древнегреческие коллеги, повторять: «Чем больше я знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю».
К чему я сейчас так углубилась в философско-научную мысль, когда речь идёт о бытовой ревности? Марине ведь нужно решить, что делать с её навязчивым желанием просматривать телефон Стаса каждый день – при чём здесь методология науки и философии? Как это может помочь нашей героине?
Напрямую.
Марине нужно принять, что потенциальный повод тревожиться об отношениях есть всегда. Она не может «знать», что Стас никогда не влюбится в другую женщину и не захочет новых отношений. Такая вероятность есть просто потому, что Стас – мужчина, а в мире много женщин. И мужчин, кстати, тоже. Ведь Стас может влюбиться не только в женщину, но и в мужчину. Но этот повод для тревоги из той же категории, что и восход или невосход Солнца. Можно каждый вечер испытывать вселенский ужас по поводу завтрашнего поведения Солнца и серьёзно испортить себе жизнь этой тревогой. Но почему-то Солнцу (о котором, признаться, мы знаем крайне мало – в рамках школьного учебника и научных статей) у нас всё же получается «верить», а вот родному мужу – нет.
Нам так и хочется «знать». «Знать» – что? Что Марина ищет в телефоне мужа? Что она ищет в его взгляде? Что она ищет в перспективных планах на будущее? Она ищет подтверждение собственной безусловной ценности, которая бы убедила её в том, что Стас с ней на веки вечные. Увы, такой информации она не найдёт. Во-первых, в чём измерить ценность? А во-вторых, ценность