заводе, и, после ухода «химиков», её просто закопали на территории их полевого лагеря. Слухи об этом просочились, но никто как-то не проверял, командир КЭЧ тоже об этом слышал и даже подозревал, что так оно и есть, но объективных данных не было. И вот они сидели перед ним, эти объективные данные. Какой же на самом деле радиоактивный фон присутствовал на месте нашего трудового подвига, даже представлять себе и сейчас не хочется. Результатом моих грязевых ванн в сочетании с радиоактивным облучением стал хронический и лютый дерматоз. Всё остальное пока на месте, и даже кое-что с годами усиливается.
И тем не менее, жизнь продолжала продолжаться, утром следующего дня мы бодро построились, бодро загрузились, я со старшим прапорщиком сердечно попрощались с гостеприимным командором и его командой, фары ближнего света включены, красные флажки установлены – в путь! Выехали мы около 7:00 мск и очень надеялись часам к 15-ти добраться до бригады. Надежда всегда умирает. Последней. Порядок построения колонны у нас был тот же: впереди «КАМАЗ», за ним оба «КрАЗа» с трейлерами, на которые загружены трактора, в замыкании я на «Урале» с бойцами в кузове. Средняя скорость 30 км/ч; расстояние до бригады 125 км; взяли очень приличный «ефрейторский» зазор, приняв за расчетное время вдвое большее.
Ехали мы ехали, снег периодически начинал валить, подмораживало слегка. Около 10:00 мск я увидел, что у идущего впереди меня трейлера с обеих сторон горят задние внутренние покрышки, через пару минут он уже ехал на голых дисках, «КрАЗ» осадило, как лошадь на скаку, трейлер повело и развернуло, благо, что на дороге мы были одни. И мы всё равно поехали дальше, но уже со скоростью 5—6 км/ч. У трейлера почему-то сгорели все задние покрышки, КрАЗ дымил, как паровоз, но мы ехали в свою воинскую часть.
У нас ведь не было другого выхода, с первого же почтового пункта я дозвонился до зампотеха бригады и получил категорический приказ: добираться до бригады, пока «КрАЗ» в состоянии двигаться и пока сцепление на нём до конца не сгорит. Вот мы и ехали. Когда стемнело, добавилось ещё немного изюму: мой водитель просто заснул за рулём. Я растормошил его, мы поменялись местами и до бригады вёл «Урал» с ничего не подозревавшими бойцами в кузове я. Это было очень страшно, потому что и у меня начали предательски расплываться в глазах габаритные огни трейлера. Но в кузове было 20 человек окоченевших солдат, и я обязан был их довезти до расположения.
Я смутно помню, во сколько мы прибыли в бригаду и что, и как было потом. На КТП нас встречал зампотех, подполковник Савин, глаза у него полезли на лоб от изумления, когда он увидел пасторальную картинку: в кабине «Урала», справа, уронив голову на переднюю панель, крепко спит водитель, а баранку крутит абсолютно отмороженный лейтенант. Я сдал ему технику дорожников и подъехал к нашей казарме. Солдаты еле-еле выползли из кузова, бушлаты и шапки покрылись ледяной корочкой. Бедолага-шофёр очнулся и в парк