миру о своей позиции.
Мы, конечно, заинтересовались этим явлением и впоследствии много узнали об этом странном месте. Об этих странных людях, их вере, страданиях, счастье и своеобразном ежедневном героизме.
Мы узнали и зауважали их беспрецедентно. И поняли, что готовы объявить всему остальному миру: этот монастырь — один из немногих оставшихся на планете очагов истинной, безусловной и бескорыстной веры и спиритуальной практики, свидетелями которой мы стали.
Источник богопознания и ворота в тот мир, о существовании которого мы зачастую даже не подозреваем.
А для меня это стало местом, где я снова попал в Архилептонию и вскоре был вынужден решать: остаться в ней навсегда или вернуться к любимым.
«Курс молодого бойца»
Для нас, мирян, не привыкших к отправлению религиозных обрядов или тем более осознанному участию в церковных службах, каждый день в монастыре стал испытанием на стойкость и выносливость; проверкой, насколько сильно было наше желание хотя бы на короткий срок присоединиться к этому чёрному суровому братству и попытаться с ними решить наболевшие вопросы и проблемы.
Сначала нами, конечно, двигал эгоизм: мы просто искали помощи. Но вскоре возникло опьяняющее чувство соучастия и посвящённости. То, что происходило в храме во время служб, заставило нас остановить время внутри самих себя и попытаться расширить сознание до максимально возможных пределов, чтобы понять, что мы пережили здесь, и всему поверить.
Нет смысла описывать быт огромной крепости, прекрасно существующей без электричества, как она и существовала тысячу лет назад. Ни тебе освещения, ни тебе радио, ни телевидения, ни интернета, ни холодильников, ни горячей воды, ни кондиционеров. Генератор был заперт в отдельном помещении и включался по ночам только для того, чтобы зарядить мобильники. Все монахи были с мобильниками. Для поддержания связи друг с другом и армией преданных постоянных паломников, которых по всей Греции насчитывалось больше двух тысяч.
Забавная деталь: оказалось, что монахи не моются. Им не запрещено, но в этом почти не было необходимости. Они, конечно, чистят зубы, умываются утром и после тяжёлой пыльной работы. У них где — то есть душ, которым можно пользоваться. Но забавно именно, что они не пахнут! На такой жаре, постоянно занимаясь физическим трудом, потея иногда до насквозь промокших сутан. И не тратят время на принятие ванны или душ.
Молодой дьякон М, который вскоре взял шефство над нами, объяснил: они настолько правильно питаются и их молитвы очищают не только души, но и тела, поэтому не пахнут, как другие люди, а именно — совсем.
Это уже было чересчур!
Я, на правах странного заокеанского гостя и пользуясь своим возрастом, просто притянул молодого дьякона к себе и смачно занюхнул. Он засмеялся как ребёнок и поднял руку, чтобы я ещё понюхал его мокрые подмышки. И что? Я понюхал!
Не пахло! Только чистым человеческим телом, как пахнут дети на руках у мамы. Я был поражён. Очередное маленькое