путай самокритику с самоуничижением.
– А ты не путай шутки с серьёзными заявлениями.
Девушка вздохнула.
– Проще будь, никто пока не умер, – усмехнулся Джон.
– Успеется. Ну, привет, – она протянула мне руку.
– Привет, – я пожала её ладонь, стараясь не слишком открыто пялиться на синюю кожу.
– Куверилика Астрон. Можно Лика.
– Полина Совина. Мне больше нравится полное имя.
– Его разве можно сократить?
– Некоторые пытаются назвать меня Полей.
Она поморщилась.
– Это подходит в лучшем случае маленькому ребенку. Я рада, что тебе не нравится.
– Тебе это о чём-то говорит?
– Не только это.
– Когда с тобой говорит слишком многое, это уже не совсем здоровое состояние.
Ну, не удержалась.
Она кашляюще рассмеялась, Джон заразительно захихикал. Я тоже скромно улыбнулась.
– Думаю, можно вести её к старшим, – с сомнением произнесла Лика. – Хорошо себя чувствуешь?
– Вполне, – я пожала плечами.
– Ты ей что-нибудь рассказал?
– Не хочу выполнять работу за них.
– Ты не выполняешь свою. Ты тест прошёл по чистой случайности, не признался, что не в состоянии выполнить задание и прибежал ко мне за помощью. Я должна была победить, а тебе ещё и хватило наглости попросить кинжал, – она шагнула к нему и обожгла холодной яростью. – Я подставилась, когда отдала тебе его ради пользы дела, а ты всё равно не справился. Поэтому даже не смей возмущаться и делай, что я говорю.
– Моя задача – привести её в наш мир, что ты ещё от меня хочешь?
– Ты мне должен. Отдай кинжал и рассказывай, – раздельно, почти шипя.
Джон отстегнул с пояса ножны и протянул Лике.
Я наблюдала эту сцену, стараясь слиться со стеной, чтобы не отвлекать их друг от друга, и тщетно пыталась отодрать с лица ухмылку, но она приклеилась намертво.
– Итак, есть два мира, – нехотя начал Джон. – Твой и наш. И нашему миру грозит разрушение от каких-то неведомых причин. И есть пророчество, или прогноз, или просто предупреждение, что есть человек, который победит его, и ещё один, который разрушит этот мир и объединит его с другим. Ты и есть первый человек.
Я выслушала его молча и безэмоционально, но изнутри рвался вихрь мыслей, грозя разбить эту безразличную маску. Мне нужно спасти чужой мир. Эта фраза была колючей и горькой, она не вписывалась ни в одну нишу в моей голове, она расплывалась и искажалась. Ярко, масляно, тошнотворно блестела, как плёнка бензина в дождевой луже.
Вот к чему он спрашивал про главных героев книг. Он хотел узнать, трудно ли со мной будет. А я сказала, что хочу держаться в стороне, подальше от геройств главного персонажа. Молодец, что скажешь. Прямым текстом признала собственное нежелание что-либо спасать.
– Мне нужно спасти чужой мир? – я произнесла это вслух, но не помогло – звучало точно так же нелепо и неправдоподобно.
– Вообще,