ложитесь на диван с газетой и пультом.
Охраняйте диван. Это же мужская работа? Мужская! Да, это тяжёлая работа. Но вы справитесь.
Мой муж гладит брюки
Мой муж гладит брюки и ворчит недовольно: «Ты ни разу в жизни не погладила МНЕ брюки».
Я молчу. Но мой внутренний голос хочет орать: «А должна была?!»
Нет, ну почему?!
Почему я должна это делать?!
Он привык, что его мама гладила брюки мужу и сыновьям.
Это при том, что она работала. Наравне с мужем. В шахте. Откатчицей.
Толкала по рельсам трёхтонные вагонетки с углём. Даже не с углём. А с рудой! Это намного тяжелее.
Когда вагонетка сходила с рельс и опрокидывалась – то она выгружала лопатами из неё руду. Ставила вагонетку на рельсы. И опять нагружала рудой. С напарницей, конечно. Не одна.
После работы она приходила домой и гладила брюки мужу и сыновьям.
Вас это удивляет?
Это только в 1955 году женщинам запретили работать на вредных и тяжёлых работах. Запретить-то запретили, но время было трудное. Послевоенное. И женщины продолжали работать в шахтах. И только в 1966 году их окончательно вывели из-под земли.
И ТОЛЬКО после этого мужчины задумались: «Что же, теперь нам самим толкать вручную эти вагонетки?»
И создали механический толкатель для вагонеток.
Да я не против того, что моя свекровь работала в шахте. Не против.
Время такое было. Тяжелое. Послевоенное.
Я понимаю её. Платили в шахте очень хорошо.
В шахту шли девушки рослые – выносливые. Как моя свекровь.
Да не против я этой работы. Работала и работала. Всем тогда было трудно.
Я против того, что у неё в семье было три здоровенных мужика.
Муж – сын – сын.
И. Они. Ничего. Не делали. По дому. Просто ничего. Просто никогда. Всё делала мать. Даже кухню белила.
Ах, да. Муж с сыновьями вытряхивал половики. Раз в неделю.
Я как-то спросила мужа: «А как у вас в семье проводили генеральную уборку?»
– Никак, – ответил он простодушно. – Мама сама всё делала. Между делом.
Между делом???????!!!!!!!!!
Почему бы вам самим не делать домашние дела «МЕЖДУ ДЕЛОМ»?
Рабыня. Причём добровольная. Она даже не понимала, что она рабыня. Что это угнетение человека человеком. Для неё это была норма.
Для неё это была радость. Потому что она родилась и выросла в деревне.
В её доме был земляной холодный пол. Туалет на улице. Воду в дом носили из колодца. Топили печь дровами. Баню топили. Тоже. И воду туда носили тоже.
Поливать огород носили воду из речки. Бельё стирали вручную. На стиральной доске. Полоскали в проруби зимой. Работали в поле.
Вставали доить корову рано утром.
Всё это делала женщина.
И поэтому, когда она оказалась в городской квартире – она смеялась и плакала от счастья.
Ведь все удобства в доме! Живи и радуйся! Она жила и радовалась. Она всё успевала сама. Если бы у неё были дочки – возможно, она приучала бы их к домашней работе. Но у неё были сыновья. Их к домашней