Я слышу гудок парома, отходящего от причала.
Он тихо фыркает, глядя на голубя.
– Знаешь, я всегда думал, что ты до сих пор неравнодушна к нему. Что ты не можешь отречься от него, несмотря на то что он сделал.
Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
– Как ты смеешь? – Мне едва удается прошептать эти слова.
Он встает и идет прочь, расправив плечи.
– Не уходи вот так, Трэй! Не оставляй меня!
Он останавливается и медленно поворачивается. Его глаза влажно блестят. Боль и смятение, которые я чувствую в своем сердце, отражаются в напряжении его черт. Он борется с чем-то глубоко внутри себя.
– Как? – спрашивает он. – Как мы можем взять этого ребенка в нашу новую, чистую и счастливую жизнь, в наше будущее? Я свидетельствовал в суде против него. Ты делала то же самое. Все мы помогали упрятать его за решетку. Теперь кажется, что мы возвращаем его обратно.
Я встаю и иду к нему. Беру его за руку и стараюсь замаскировать дрожь в моем голосе.
– Я не могу просто отвернуться от этого решения, Трэй. У моей племянницы в этом мире не осталось никого, кроме меня. – К моему горлу подкатывает комок. – Я собираюсь заботиться о ней. Но я люблю тебя, и… – Теперь у меня в глазах стоят слезы… – И я не хочу при этом потерять тебя.
Он заключает меня в объятия и привлекает к себе.
– Прости, – шепчет он мне в волосы.
Он держит меня так, как всегда, – крепко и уверенно. И от него пахнет так же, как всегда. Честный мужской запах. На какой-то момент я успокаиваюсь, и меня охватывает нереальное чувство, что ничего не было. Возможно, я никогда не говорила с адвокатом. Возможно, ничего не изменилось. Но наш мир уже не такой, каким он был несколько секунд назад. Обратного пути нет. Мне на ум внезапно приходят чужие слова.
Ты не можешь существовать в этом мире, не оставляя частицы себя, не оказывая влияния – сколь угодно ничтожного – на все и всех, с кем ты встречаешься…
Это слова Джеба.
Иногда ты оставляешь за собой разрушительный след: мятую траву, разбросанные камни. В других случаях твой след почти неразличим, если не знаешь, где искать, и это может быть все равно что следовать за призраком…
Когда он говорил это, то показывал, как находить следы рыси на влажном мху. Мне было пятнадцать лет. Ветви огромных красных кедров над нами дробили солнечный свет на лесном ложе. Это было все равно что находиться в живом соборе; деревья вокруг нас были почти такими же старыми, как Нотр-Дам. В тот день он впервые поцеловал меня.
Частицы себя…
Куинн. Мои шрамы. Моя хромота. То, какой я стала. Все его частицы – частицы прошлого.
Иногда ты оставляешь за собой разрушительный след…
Я прижимаюсь лицом к изгибу шеи Трэя, стараясь избавиться от воспоминаний. Его кожа теплая и немного соленая. Знакомый вкус, означающий безопасность. Он – моя надежная гавань.
– Мне так жаль, Рэйч, – снова шепчет он мне в волосы. – Я не хотел. Это… просто