Олег Иралин

Завет Чингисхана. Доблестным предкам посвящается


Скачать книгу

двое работали за четверых. Целый день, то и дело меняя взмыленных коней, они носились из края в край, и к позднему вечеру окончательно выбились из сил. На следующий день повторилось то же самое. Тэмуджин скакал уже без платка, отобранного Хабичем накануне, и в первый же час снова растёр шею, хотя и старался придерживать на скаку кангу. Дважды он едва не выпал из седла. Ремни, которыми привязали его, ослабли, и только чудом удалось удержаться на коне. Пришлось кричать сопровождавшему его пастуху, останавливаться, потом долго нагонять табун. В итоге закреплённый за ним пастух, как и он сам, только и делал, что старался успеть вслед за остальными, что отнюдь не прибавляло радости ни самому пастуху, ни его товарищам. На третий день стали роптать. Сначала заспорили, кому сопровождать пленника. В отличие от первого дня, уже никто не горел желанием возиться с ним: сажать и ссаживать с седла, кормить, поить, брести по степи со второй лошадью в поводу и… И много ещё делать из того, чему предпочтительнее скачка во весь опор, хотя бы и целый день. Впрочем, остальным двум тоже приходилось несладко. Работа за четверых утомляла всё больше, и вскоре недавние благодетели Тэмуджина принялись бурчать так, чтобы отчётливо было слышно ему:

      – Сколько можно ещё надрывать себя, носясь по степи, словно не нужно нам ни еды, ни отдыха! А что получим мы, когда придёт время расчёта с Таргутаем?

      Прошло совсем немного времени, и пастухи уже принялись высказывать недовольство в лицо.

      – Скорей бы ты унял свою глупую гордыню! – изрёк самый младший однажды утром, совсем не скрывая своего раздражения – Табун движется со скоростью беременных кобылиц, а всё потому, что приходится ожидать, когда наш третий притянет тебя в поводу. Лошади, недополучая корма, тощают, словно в степи не конец весны, а самый разгар зимней стужи! Глядя на всё это, чем наградит Таргутай за работу?

      – Он прав! – поддержал его старший, хотя и более мягким тоном – Послушай нас, мальчик: пора бы тебе, как и всем нам, склонить голову перед своим нойоном, и тем облегчить свою судьбу, а заодно и нашу. Увидев твою покорность, обласкает Таргутай тебя и твою семью, и забудете все невзгоды, что преследовали вас до сих пор!

      – Но он не мой нойон! – поправил его мальчик, почтительно дождавшись, когда взрослый закончит речь – И если я в самом деле вам в тягость, так отчего не снимете с меня кангу, отчего не отпустите к семье?

      – Ишь, чего захотел! – встрял в разговор третий, всё это время ехавший молча – Отпустим тебя, и примем страдания сами! Уж не поскупится Таргутай на кары не только для нас, но и для семей наших! Да и зачем подводить нам своего природного господина, спасая какого-то чужака, схваченного за убийство брата!

      Остальные при этих словах поспешили разразиться репликами, на фоне которых предыдущая речь звучала вполне безобидно, и Тэмуджин замолчал, опустив голову.

      Прошла ещё неделя, и пастухи переменились окончательно. Теперь он не слышал от них ни одного доброго слова. Напротив, каждый не упускал