ей зачать ребенка от Хэла, падут. Может быть. Хэл сомневался, случится ли когда-нибудь такое событие. Мэри такая же ледышка ниже пояса, как и он. Какого бы кандидата ни выбрал ей для брака гаппт…
Гаппт. Порнсен. Никогда больше не видеть ему этой жирной морды, не слышать этого визгливого голоса…
– Хэл Ярроу! – прозвучало сзади.
Медленно, превращаясь в лед и одновременно будто кипятком ошпаренный, Хэл повернулся.
Ему улыбался приземистый человечек с мощной челюстью, толстыми губами, с выдающимся ястребиным носом и маленькими глазками. Из-под конической лазурной шляпы с узкими полями на черный складчатый воротник спадали тронутые сединой черные волосы. Лазурный пиджак с трудом налезал на торчащее пузо – Порнсен получал немало выговоров от своих начальников за постоянное переедание, – а на широком синем поясном ремне имелся металлический зажим для плети. Толстые ноги распирали лазурные штанины с вертикальной черной полосой на наружной и внутренней сторонах, уходящие в лазурные сапоги. Но ступни были такие крошечные, что казались забавно-карикатурными. На носке каждого сапога красовалось семиугольное зеркальце.
О происхождении этих зеркал в низших классах рассказывали похабные истории. Хэл когда-то услышал одну случайно и до сих пор краснел, вспоминая.
– Мой излюбленный подопечный, мой вечный овод! – визжал Порнсен. – Я понятия не имел, что ты участник этой славной экспедиции, но ведь мог бы знать! Кажется, мы с тобой связаны любовью. Сам Сигмен должен был это провидеть. Моя любовь тебе, подопечный мой!
– Да возлюбит и вас Сигмен, – сказал Хэл и закашлялся. – Как чудесно видеть здесь вашу многовозлюбленную особу! Я уж было думал, что мы никогда не увидимся.
Глава пятая
«Гавриил» лег на курс и с ускорением в одно «же» стал набирать полную скорость – 33,1 % от скорости света. Тем временем весь личный состав, кроме вахтенных, залег в подвесной модуль. Здесь этим людям предстояло провести много лет, и жизненные процессы их поддерживались автоматически. Через некоторое время вахтенный экипаж, проверив всю автоматику, присоединится к спящим. Все уйдут в анабиоз, а двигатели «Гавриила» выдадут такое гигантское ускорение, какого незамороженные тела не смогли бы выдержать. После достижения желаемой скорости автоматика отключит двигатель, и корабль, безмолвный, но отнюдь не пустой, устремится к звезде – цели своего путешествия.
Через много лет счетчик протонов, расположенный в носу корабля, определит, что звезда уже достаточно близко и пора начинать торможение.
И снова к кораблю будет приложена слишком большая сила, которую незамороженные тела не смогли бы перенести. Когда же скорость существенно снизится, двигатель перейдет к торможению с ускорением в одно «же», а часть экипажа будет автоматически выведена из анабиоза. Потом разбуженные разморозят остальных. И за оставшиеся полгода полета люди выполнят всю необходимую подготовку.
Хэл