во втором и по осанке, и по длинному боевому мечу, видневшемуся из-под мятеля, боярин безошибочно распознал воина.
По его знаку дружинники подошли и разоружили незнакомцев. Только после этого Ольбер Ратиборович вышел из тени.
Подойдя, боярин еще раз присмотрелся ко второму русичу. Ему показалось, что он где-то уже видел его, и тот первым подтвердил эту догадку.
– Здравствуй, Ольбер, – раздался такой знакомый, низкий с хрипотцой голос.
– Ратша? – Ольбер Ратиборович подошел почти вплотную и наконец узнал его. – Ну здравствуй, друже! – боярин радостно рассмеялся, заключив Ратшу в объятия. – Какими судьбами в Любече? И кто это с тобой? – ослабив мертвую хватку, спросил он.
– Это Тихон. Гость из Новгорода, – представил Ратша своего спутника. – Мы плывем в Киев. А сам-то ты как здесь оказался?
– Это долгая история, – ушел от ответа боярин. – Эй! Верните им оружие! – дружинники отдали Ратше и Тихону мечи. – Идемте. Я думаю, твой друг не откажется от пары кружек пива или доброго кубка вина.
– Уверен, что не откажется, – Ратша подмигнул Тихону, – хотя сам бы я предпочел мед.
– Ну мед здесь тоже найдется, – Ольбер Ратиборович взял факел и повел их переходами замка. Следом, тоже с факелами в руках, звеня доспехами, шли дружинники.
Была поздняя ночь. Тьма уже давно окутала город, но в самом детинце да, похоже, что и во всем Любече, мало кто спал. В переходах замка тут и там встречались вооруженные воины с факелами, на башнях и стенах перекрикивались часовые. Вся эта летняя ночь была наполнена напряженным ожиданием.
За всю дорогу Ольбер Ратиборович не проронил ни слова. Наконец, когда Ратша уже бросил считать повороты и ступени лестниц, они пришли. Боярин толкнул тяжелую, окованную железом дверь и впустил их в просторную залу, ярко освещенную свечами и факелами, посреди которой за накрытым столом сидели несколько человек.
Ратша осмотрелся по сторонам. Сама комната размером и убранством своим более всего походила на тронный зал, разве что трона тут нигде не было. На стенах всюду были развешаны охотничьи трофеи, множество оружия. Люди, сидевшие за столом, также ели и пили, не снимая кольчуг и броней. Возле очага, не обращая никакого внимания на вновь вошедших, лежали, наблюдая за жарящейся на вертеле кабаньей тушей, две большие собаки.
Сидящие за столом оторвались от трапезы и почтительно приветствовали Ольбера Ратиборовича, хотя видно было, что все они тоже не простые дружинники. Один из них, высокий худой воин с суровым выражением лица, увидев Ратшу, оскалился, что, наверное, должно было означать улыбку.
– О! Так ведь это же Ратша Ингваревич! Каким ветром тебя занесло в Любеч, друг мой?
– Рад тебя видеть, Дмитр Иворович! – ответил воину Ратша. – Ветром северным, но я бы не сказал, что добрым.
– Как знать, как знать, – многозначительно произнес Ольбер Ратиборович. – Садитесь, – боярин указал Ратше и Тихону на свободные места. – Эй, кто-нибудь! Налейте меда гостям!
Слуга,