получена доза в тридцать четыре Грея.
Всё лечение проходило тяжело, сначала завтрак, потом облучение, а потом до обеда в обнимку с унитазом, как после продолжительной пьянки, казалось что даже желудок захотел выйти наружу.
Болезнь ни кого не жалеет, она не знает не возраста, не социального положения в больничной палате мы все равны и только шанс выйти из неё здоровым у всех разный. В палате на восемь человек, лежало двое детей двенадцати, может четырнадцати лет, трое парней моего возраста и трое мужчин, которые мне уже казались глубокими стариками. Познакомившись с одним из мужчин, случайно узнал, что недавно ему исполнилось сорок пять лет, что он уже пятый раз лежит в этой больнице на химии.
Моя история болезни продолжалась более полугода, ранней весной она началась в Шамарах и только глубокой осенью наконец закончилась в онкологии Екатеринбурга, впереди предстояла дорога домой и долгие месяцы реабилитации.
Наконец дома
На улице уже лежал первый снег, когда я наконец вернулся домой из больницы. Оказалось, всё что раньше делал, почти шутя сейчас давалось для меня с трудом. Четыре раза в день приходилось кипятить резиновые катетеры, чтобы выводить мочу, а вечером кипятить шприцы, и ставить себе обезболивающее.
Братьев не было дома, а помощник для матери я был ни какой, только помогал готовить еду, а дрова и вода легли на её плечи, а ещё уход за коровой. Придя домой, после работы, мать снова бралась за работу, не зная отдыха.
Во время вывозки сена у нашего дома свернули столб, мы остались без света. Чтобы стерилизовать шприцы и катетеры приходилось затоплять печь, на просьбы матери о свете никто не реагировал. Три дня без света, надо было что-то делать.
– Знаешь что, – сказал я матери, – иди ты за врачом Галиной Валентиновной, скажи, что у меня какой-то приступ, а я постараюсь проявить свои актерские способности. Ты только сама не волнуйся. Примерно через полчаса, пришла Галина Валентиновна, она во тьме встала в коровью лепёшку и поэтому была, мягко говоря, не очень довольна.
– Что Вы без света сидите?
– Да, у нас его четвертый день нет, колхоз сено вывозил и скирдой свернул столб.
– А что ни кому не скажите?
– Говорили, а что толку, – ответила мать.
– Так, что с тобой? – обратилась ко мне врач.
– Плохо, – простонал я. Актерские способности не пригодились, мне действительно было плохо. – Спина болит и отдаёт в ноги, а ещё мочевой пузырь начал болеть.
– Сейчас сделаю уколы от боли. А с мочевым, что делаешь?
– Вывожу сам мочу, а катетер надо кипятить.
– Хорошо, я его стерилизую у себя и принесу.
Врач сделав мне уколы, ушла домой и примерно через час принесла мне мой катетер.
– Моя помощь нужна? – спросила она.
– Нет, я сам вывожу.
– Как боль?
– Немного отпустила, большое спасибо.
Врач ушла, а мать подошла ко мне.
– Ты меня так напугал.
– Да, не ожидал я, что боль действительно придёт. Но нет худа без добра…
– Это