сны и все такое,
Как бы любезность бытия порой,
И женщина, похожая на Хлою,
И взрослый мир за огненной чертой.
Мой вымысел приходит за улыбкой,
А не за кровью, болью и тоской.
За каплей капля, музыкою зыбкой
Душа стиха стекает в золотой
Пера расщеп… Всё дело в придыханьи,
Подметках кавалера де Гриё…
Ещё твоё царапает сознанье
Оттиканной секунды остриё.
Ремесло
Расставить нужные слова,
Ни Рая не держась, ни Ада —
Солдатиков земного сада —
Да будет в них Любовь права,
А Смерть ни в чем не виновата.
Всю жизнь, до самого конца,
Слагать одно стихотворенье —
Длиною в оборот Венца —
Во славу вечного Отца.
И пусть прибой поминовенья
Не вспомнит твоего лица.
Утро
Июльские цветные сквозняки
Приносят звуки солнечной реки.
И вновь слетает кружево стрекоз
На испещренный письменами мозг.
И тихая мелодия слышна,
И все вокруг и выше – все она.
По крошеву июля босиком —
За музыкой, за тайной, за стихом.
Ума седьмую отворить печать
И заново пути свои начать.
И где-то, по-за тридевять земель,
Из сердца вырезать свирель.
Улисс
Зови меня Никто, малыш.
Гомер и птица в небе – лишь
Фантасмагория… Провидец,
Гость неприветливых гостиниц
Земных, не знавший прочных крыш,
На мнимом острове стоишь,
Волны приветствуя гостинец:
Долемурический голыш,
Отбитый мраморный мизинец…
Вспорх бабочки – Лилиенталь,
Безличные ступени Лхасы,
Как музыка веков – Грааль,
Га-Ноцри, Гаутама, Вьяса…
Весло над миром водрузишь —
Знак окончанья рокового
Земного сна, где время – мышь
Играет складками Былого…
Но сменишь одеянье лишь —
И все начнется с эпилога.
Зови меня Никто, малыш.
Остров
Пронизана вода лучами, дно
Как на ладони. Лодку опускаю
В струи бурливые – так решено:
Поутру плыть к неведомому краю,
Пока еще грядущее вино
Я в ручейках кровавых различаю.
Пока заката угли горячи —
Людей, событий и вещей зачатья,
Исчезновенье без следа, исчадья
Страстей дурных, похожих на мечи,
И добрых мыслей, что лелеют Братья,
Цветов, стрекоз и листьев – отыщи,
Чтоб взять с собой, ведь ждет тебя в пути —
Весь вылеплен из света ожиданий —
Незримый Остров – до него пути
Прокладывали вещие ладьи,
В которых пели баловни скитаний —
Поэты – мальчики, до тридцати
Уплывшие в края обетований.