Джек Лондон

Мятеж на «Эльсиноре»


Скачать книгу

моего сочувствия.

      – О, не беспокойтесь обо мне, мистер Патгёрст. Морская болезнь только противна и неприятна, как изморось или грязная погода, или ядовитый плющ; впрочем, я бы охотнее страдала от морской болезни, чем от крапивницы.

      Что-то было неладно с командой на палубе под нами; там допустили какую-то оплошность или ошибку, о чем возвестил повышенный голос мистера Меллера. Как и у мистера Пайка, у него была привычка орать на матросов – манера, очень неприятная для слуха.

      На лицах некоторых матросов виднелись синяки. У одного глаз так распух, что совсем закрылся.

      – Словно он налетел на стойку в потемках, – заметил я.

      Чрезвычайно красноречив и совершенно бессознателен был быстрый взгляд, брошенный мисс Уэст на покоившиеся на перилах огромные лапы мистера Пайка со свежими ссадинами на суставах. Этот взгляд кольнул меня в сердце: она знала.

      Глава X

      В тот вечер мы, мужчины, обедали только втроем, с перегородками на столе, а «Эльсинору» швырял тот шторм, который запер мисс Уэст в ее каюте.

      – Вы не увидите ее несколько дней, – сказал мне капитан Уэст. – С ее матерью было так же: прирожденный моряк, но ее всегда укачивало в начале каждого плавания.

      – Это обычное приноравливание к перемене обстановки, – мистер Пайк удивил меня самой длинной фразой, которую я когда-либо слышал от него за столом. – Каждому из нас приходится приноравливаться, когда мы покидаем берег. Нам приходится забывать о спокойном времени на берегу и хороших вещах, которые можно приобретать за деньги, и нести вахту за вахтой четыре часа на палубе и четыре – внизу. И нам приходится туго, и наши нервы напряжены, пока мы не привыкнем к перемене. Приходилось ли вам слышать Карузо и Бланш Арраль этой зимой в Нью-Йорке, мистер Патгёрст?

      Я кивнул, все еще удивляясь этому многословию за столом.

      – Ну вот, подумать только, что я слушал их: и Карузо, и Уизерспуна, и Амато каждый вечер в столице, а потом простился со всем этим, чтобы выйти в море и приноравливаться к бесконечным вахтам.

      – Вы не любите моря? – спросил я. Он вздохнул.

      – Право, не знаю. Но ведь море – это все, что я знаю…

      – Кроме музыки, – вставил я.

      – Да, но море и долгое плавание отняли у меня большую часть музыки, какой я хотел бы насладиться.

      – Я думаю, что вы слышали Гейнк Шуман?

      – Изумительно! Изумительно! – прошептал он с благоговением, потом вопросительно взглянул на меня. – У меня есть с полдюжины ее пластинок, и я несу вторую подвахту внизу. Если капитан Уэст ничего не имеет против (капитан Уэст кивнул головой в знак того, что он против ничего не имеет), и если вы хотите прослушать их… Инструмент недурной, довольно хороший граммофон.

      Затем, к моему удивлению, когда буфетчик убрал со стола, этот обросший мхом пережиток того времени, когда людей колотили и убивали, этот потрепанный морем обломок вынес из своей каюты великолепнейшую коллекцию пластинок, которую он