никогда.
Пусть лик твой омертвеет
В моих глазах.
Ты мразь, ты падаль.
Ты мерзкая гнусная ложь,
Ты худшее, что может быть на свете,
Но почему же ты так близко от меня?
Ночь обращает в рассвет
Жизнь бурлит во мне,
Но сердце мое в огне.
Хочешь его? – возьми,
Все равно то сгорит.
Я не умею любить.
Лучше уж буду – бить,
Словом, молчанием, болью,
Ты ведь привыкла жить?
В сердце моем печаль,
Чей-то оставленный зов,
Тайною манит в даль,
Кошки когтями скребёт.
Как же с тоскою жить?
Если и не уйти,
Если и не прийти,
Значит ли это быть?
Я не умею лгать.
Слово идёт топором,
Рубит, не зная о том,
Сколько разрушит потом.
Сколько ж, ответь, мне молчать,
Чтобы узнать, как рассвет
С колоколами звеня
Ночь обращает в свет.
Кто я
Урод, творец или безумец,
Кто есть я? Кто ж меня рассудит?
Я потерялся на пути,
Нельзя вступать с проторенной тропы,
Но оступился, нет обратного пути.
Все изменилось: жизнь и окружение,
Что было черным стало белым,
И красный стал привычным цветом,
И серый был, но стал бесцветным.
И много было здесь людей,
Кто пал, ушел иль оступился.
Дорога забирает слабых,
Но тело слабого опорой станет
Для будущего поколения.
Украдкой жалкой, взираю я через плечо,
Кто был там? Кто меня покинул?
Я помню имена, но память стёрла лица,
И смыла тот глубинный смысл, что те несли.
И стары раны стихли,
Одни рубцы,
Но те покрыли кожу плотно,
Их заменяет новый ряд,
Стирая прежние мгновения.
Дорога без конца,
Но если брезжит свет,
То можно выйти туда —
Куда ведёт тропа,
Урода, гения или безумца.
Кто выберет сей путь, когда
Есть жизнь ровнее и спокойней?
Когда проторена тропа
И безопасна, и просторна?
Не уж то только тот, кто оступился?
Творение
Это пытка, это боль,
Но как иначе может быть?
Агония души… И снова нужно биться,
Но только не разбиться
Средь пустошей чужих.
Себя я ненавижу.
Жутко, тошно, но не остановиться
И путь всего один.
Бороться до конца.
Зубами вновь стучать и рваться,
Кусать до крови, землю грызть,
Но выбраться суметь, спастись
И в новый путь.
К краям спокойней, не на север.
К деревьям густо насажденным
К дышащим жаром вереницам
Полей засеянным пшеницей.
Туда, куда бежали прежде,
Все,