и лжи,
А эта малая разлука
Уйдёт, ты только лишь скажи,
Что я твоя любовь и мука».
Барни, стоя у кормы, зачитывался этой милой запиской. Он предполагал, что за отличная новость его ожидает. Они давно с Клер планировали завести ребёнка, и, возможно, им это удалось. В его мыслях она, как всегда, облачённая в розовый жакет, держала на руках младенца, который смешно дёргал ножками.
«О, Клер, – думал он. – Ты мой свет».
На палубе «Эбигейл» раззадоренные ребята устроили шуточные танцы. Гарри своим басистым голосом напевал какую-то рыбацкую песню, что часто звучала в местных кабаках Будё, а остальные, разделившись на пары, отстукивали, как могли, чечётку. Малькольм, наблюдая за ними из рубки, смеялся над их задором и протирал заспанные глаза.
Тем временем Франк Дженсен был уже на пороге своего дома. Обласканный приветствием Донни, он улыбался во весь рот.
Первой ему на глаза показалась Сэл, в проходе, у двери, с пучком собранных трав и книгой в руках о Средневековье.
Она, убрав волнистую чёлку со лба, подняла глаза и воскликнула:
– Па! – кинувшись на его вытянутую загорелую шею.
Он обнял её так, словно не видел уже много лет, и с лёгким восторгом от их встречи обронил:
– Я тоже скучал, милая. Но где твоя мать?
– У тебя за спиной, – обмолвилась Мари, закрывая калитку огороженного палисадника. Она трясла в руках пучок моркови, что вырвала из грядки на суп, так, чтобы земля окончательно отвалилась, и выглядела покорительницей этих мест.
Младшенькие, услышав отцовский голос, шумными зверьками выбежали из комнаты на порог, а голосистая Донни, резвясь от радости, залаяла им в ответ.
Семья в полном составе своим воссоединением показала идиллию этих мест и удалилась с порога в дом.
Итак, в доме Дженсенов царило спокойствие, несмотря на то, что Эми с Генри были беспокойными детьми.
Небольшая прихожая, пестреющая цветастыми обоями, с напольной вешалкой для верхней одежды и ключницей прямо за ней, была уютной и милой. С добавлением незначительных элементов декора в виде пучков высушенных трав, подвешенных за ниточки прямо на коридорной стене, пространство наполнялось деревенскими запахами, что зачастую щекотали нос.
Миленький коридор тянулся до зеркала в пол, переходя в небольшую кухоньку, стены которой, нежно-бирюзового цвета, успокаивали любой раздражённый взгляд.
Там, возле окна, мостился практичный кухонный гарнитур с чудесными элементами декупажа на дверцах. А в центре, застеленный кружевной скатертью, белел круглый стол, под который были задвинуты белоснежные резные стулья с вкраплениями золотистого металла на спинках в виде незамысловатых ромашек.
Да, рука Мари чувствовалась в каждой детали этого дома.
Направо от кухни сонной теменью зиял проход в гостиную с огромным кирпичным камином и расписными вазами для живых цветов, по большей части синего вереска.
Из гостиной, сделав несколько шагов, можно было попасть в комнату родителей,